Зигмунд Фрейд - Болезнь культуры (сборник)

Нам тотчас вспоминаются сцены такого же содержания из других мифов, сказок и художественных произведений. Пастух Парис выбирает одну из трех богинь, из которых он объявляет самой красивой третью. Золушка тоже младшая дочь, которую королевский сын предпочитает двум ее сестрам. Психея в сказке Апулея, с одной стороны, почитается как принявшая человеческий облик Афродита, а с другой – подвергается унизительному обращению со стороны этой самой богини, которая относится к Психее не лучше, чем злая мачеха к Золушке. Психея точно так же вынуждена перебирать из двух сортов зерен, и если Золушка делает это с помощью голубей, то Психее помогают муравьи [86]. Тот, кто захочет глубже вникнуть в материал, может найти и другие художественные воплощения этого мотива с присущими ему характерными чертами.

Но мы удовлетворимся Корделией, Афродитой, Золушкой и Психеей! Три женщины, из которых третья является самой предпочтительной, везде представлены практически одинаково, поскольку приходятся друг другу сестрами. Нас не должно смущать то обстоятельство, что Лир выбирает из трех дочерей, – это лишь подчеркивает, что Лир – старик. Нелегко представить себе глубокого старика, который вынужден выбирать какую-то из трех женщин, поэтому они представлены его дочерьми.

Но кто эти три сестры и почему выбор должен пасть именно на третью из них? Если мы сумеем ответить на этот вопрос, то найдем искомое объяснение. Один раз мы уже прибегли к помощи психоанализа, когда выяснили, что три шкатулки символизируют трех женщин. Наберемся мужества и продолжим исследование в том же ключе, ступив на дорогу, ведущую в неведомое и непредсказуемое, на дорогу, которая окольными путями, возможно, выведет нас к желанной цели.

Нам сразу бросается в глаза, что эта предпочтительная третья, помимо красоты, обладает в большинстве случаев другими, особыми и только ей присущими чертами. Это свойства, которые, как представляется, образуют некое единство, хотя, конечно, нам не следует ожидать, что во всех случаях они – эти качества – будут выражены одинаково отчетливо. Корделия ведет себя неброско, она незаметна и проста, как свинец. Она практически нема – она «любит и молчит». Золушка прячется от всех так, что ее трудно отыскать. Пожалуй, нам позволительно отождествить такую скрытность с немотой. Но это подходит лишь для двух случаев из пяти нами выбранных. Хотя намек на немоту можно проследить еще в двух случаях. Мы уже решили, что упрямо молчащую Корделию можно сравнить со свинцом. О свинце говорит Бассанио в своей короткой реплике во время выбора шкатулки:

Thy paleness moves me more than eloquence.

(В некоторых вариантах вместо paleness стоит plainness [87].)

То есть: твоя простота мне ближе, чем назойливая броскость двух других. Золото и серебро «громогласны», свинец нем, как Корделия, которая «любит и молчит» [88].

В древнегреческом мифе о суде Париса о подобной сдержанности Афродиты ничего не говорится. Каждая из трех богинь говорит с юношей и пытается завоевать его благосклонность пылкими обещаниями. Однако в современной обработке этой сцены мы снова отчетливо видим эту черту третьей женщины. В либретто «Прекрасной Елены» Парис рассказывает, после упоминания о посулах двух других богинь, как вела себя Афродита во время соперничества за признание прекраснейшей:

и т. д.

Если мы все же заключим, что особое качество нашей «третьей» заключается в конечном счете в молчании, то психоанализ в таком случае говорит нам, что в сновидениях молчание есть распространенное символическое представление смерти [89].

Больше десяти лет назад один очень образованный и умный человек рассказал мне о своем сне, который он посчитал доказательством телепатической природы сновидений. Во сне он увидел своего друга, о котором давно не имел никаких известий, и упрекнул его в долгом молчании. Во сне друг ничего не ответил. Потом выяснилось, что приблизительно в то самое время, когда этому человеку приснился сон, его друг покончил с собой. Оставим в стороне проблему телепатии; но то, что в этом сновидении молчание символизировало смерть, не вызывает никакого сомнения. Точно так же и скрытность, склонность прятаться, с которой сказочный принц трижды сталкивается при встрече с Золушкой, в сновидениях является непременным символом смерти. О смерти говорит и бледность свинца, о которой сказано в одном из вариантов пьесы Шекспира [90]. Перенос этого толкования из языка сновидений в язык разбираемого нами мифа удастся нам легче, если мы обнаружим, что молчание и в других не являющихся сновидениями сюжетах должно трактоваться как знак смерти.

Для примера я хочу разобрать девятую сказку братьев Гримм, озаглавленную «Двенадцать братьев» [91]. У короля и королевы было двенадцать детей, одни только мальчики. Король сказал, что если тринадцатой родится девочка, то братья должны будут умереть. В ожидании рождения тринадцатого ребенка король велит изготовить двенадцать гробов. С помощью матери сыновья убегают из дома и прячутся в дремучем лесу, где клянутся убивать каждую встреченную ими девушку.

У королевской четы рождается дочь, она вырастает и узнает от матери, что у нее есть двенадцать братьев. Решив их найти, девушка отправляется в лес, где обнаруживает самого младшего из них. Юноша узнает сестру, но вынужден скрыть это и, помня клятву братьев, хочет ее спрятать. Сестра говорит, что готова умереть, лишь бы спасти своих братьев. В итоге они сердечно принимают ее, девушка остается жить в их доме, где братья нежно о ней заботятся.

В садике возле дома растут двенадцать лилий. Девушка срывает их, чтобы подарить каждому брату по цветку. В тот же миг братья превращаются в воронов и исчезают вместе с домом и садом. Вороны олицетворяют души братьев, а умерщвление двенадцати братьев их сестрой, которое в начале сказки было представлено в виде заготовленных гробов, теперь происходит в результате срывания цветов. Девушка, которая снова хочет спасти братьев, получает условие – она сможет спасти их, если в течение семи лет будет молчать, не произнося ни слова. Она принимает на себя этот обет, подвергающий ее собственную жизнь смертельной опасности, – то есть умирает ради братьев, как и поклялась до встречи с ними. Сдержав обет молчания, в конце концов она избавляет воронов от заклятия.

Точно так же в сказке о шести лебедях сестра своим молчанием спасает превращенных в птиц братьев – то есть оживляет их. Девушка приняла твердое решение спасти братьев, «пусть даже ей это будет стоить жизни», и, будучи женой короля, рискует собственной жизнью, поскольку, несмотря на жестокие обвинения, не желает нарушить обет молчания.