Мартин Бубер - Хасидские истории. Поздние учителя

Прекрасная история, не правда ли?»

Рассказывают. Однажды рабби из Апты сидел, погруженный в свои мысли, с видом озадаченным и невеселым. Когда хасиды поинтересовались, что его так беспокоит, он сказал: «До сих пор всякий раз, когда моя душа возвращалась на землю, я занимал почетный пост в Израиле; но на этот раз все не так». И в ту же минуту прибыл посланник из Земли Израиля и вручил рабби официальное письмо. Там говорилось, что палестинская община выходцев из Волыни, живущих в Тверии, назвала его своим главой. Рабби из Апты устроил по такому поводу праздник, а потом вручил посланнику деньги для того, чтобы приобрести участок земли возле могилы пророка Ѓошеа, таких же размеров.

Вечером того дня, когда рабби Авраѓам-Йеѓошуа умер, в окно синагоги выходцев из Волыни, что в Тверии, постучали: «Идите и проводите рабби из Апты к месту его упокоения». Когда сторож открыл дверь, все увидели похоронные носилки, плывущие по воздуху, и тысячи душ, окруживших эти носилки. Процессия отправилась на кладбище, и тело рабби Авраѓама-Йеѓошуа опустили в могилу.

Юный Мендл мог добраться от своего дома в город, где жил рабби Элимелех, одним лишь способом: нанявшись помогать кучеру. Когда они останавливались на отдых, в его обязанности входило следить за повозкой и лошадьми. Был морозный зимний день. Кучер и его пассажиры грелись в корчме, ели и пили. А рабби Мендл, в своем легком пальтеце и дырявых башмаках, прыгал возле повозки, потирая замерзшие руки. «Хвала Создателю, что мне холодно, – запел он вполголоса. – Хвала Создателю, что я голоден». И начал приплясывать, распевая свою благодарственную песнь на танцевальный лад.

Вышедший из корчмы человек услышал его пение и спросил с изумлением: «Молодой человек, что это такое ты поешь?»

Мендл ответил: «Я благодарю Господа за то, что я в добром здравии и что я так проголодался».

«Но почему бы тебе не поесть досыта?» – спросил этот человек.

Мендл отнесся к вопросу со всей серьезностью: «Да потому, что для этого нужны деньги», – сказал он.

Тогда человек позвал слугу, чтобы тот последил за повозкой, привел Мендла в корчму и велел принести ему еды и теплого питья. После чего он снабдил Мендла прочными башмаками и овчинным тулупчиком, который обычно носят все деревенские евреи. Добравшись до Лежайска, Мендл не медля отправился к дому Элимелеха и, проскользнув мимо слуг так, что они его не заметили, прошел в комнату, где цадик сидел над книгой, погруженный в глубины познания. Сын Элимелеха, Элиэзер, замахал руками, призывая невоспитанного чужака выйти из комнаты и подождать за дверью, чтобы не отвлекать цадика от ученых занятий. Но рабби Элимелех, оторвавшись от книги, взял сына за руку и – не сказал даже, а скорее пропел, на манер благодарственной песни: «Лазарь, Лазарь, что тебе надо от этого маленького еврея? Посмотри, ведь огненные искры так и вьются над его головой».

Родители жены рабби Мендла постоянно настаивали, чтобы их дочь развелась со своим мужем, который оказался человеком полностью не от мира сего и чья непригодность к коммерции была столь же очевидна, как и его нелюбовь к этим занятиям. Когда же она наотрез отказалась, они выселили молодых супругов, которые до того времени жили у родителей жены, согласно обычаям того времени. И молодая пара оказалась в жестокой нужде. Лишь изредка, при потворстве кухарки, юная жена ухитрялась раздобыть кое-какую еду с отцовской кухни или несколько вязанок хвороста из отцовского сарая. Но вот как-то ее родители уехали надолго, а торговцы уже не давали ничего в кредит, и она не могла принести рабби Мендлу, который сидел над книгами в доме учения, никакой еды на протяжении трех дней. На третий день она решилась заглянуть к булочнику и получила отказ. Она ушла, не сказав ни слова. Но булочник догнал ее и предложил ей хлеба и другой еды, столько, сколько она будет в состоянии унести, если взамен она пообещает ему свою долю в грядущем мире. Она колебалась секунду, не более, а затем приняла его предложение.

Войдя в дом учения, она увидела своего мужа, сидящего за столом. Он был почти без сознания, но крепко держал книгу обеими руками. Она постелила скатерть, разложила еду и стала смотреть, как он ест. Он взглянул на нее, потому что никогда раньше она, принеся еду, не оставалась с ним. Какое-то время они смотрели друг на друга, потом он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что ему известно о ее сделке. И еще она поняла, что в эту секунду она получила свою новую долю в грядущем мире.

Однажды в доме рабби Мендла не оставалось ни куска хлеба, и тут его сын подбежал к нему с плачем, жалуясь, что он настолько голоден, что не в силах больше сносить голод.

«Твой голод не настолько велик, – сказал отец. – Будь иначе, у меня нашлась бы хоть самая малость, чтобы утолить его».

Мальчик, не издав ни звука, пошел прочь. Но он еще не дошел до двери, как рабби заметил мелкую монетку, лежащую на столе.

«Я был к тебе несправедлив, – сказал рабби. – Ты и в самом деле очень голоден».

Однажды рабби Мендл был в гостях у рабби Элимелеха, и его слуга забыл положить рабби Мендлу ложку. Все приступили к еде, кроме рабби Мендла. Цадик заметил это и спросил: «А ты почему не ешь?»

– У меня нет ложки, – сказал тот.

– Знаешь ли, – сказал рабби Элимелех, – пора уже научиться просить для себя ложку – да и тарелку, если на то пошло!

Рабби Мендл воспринял слова своего учителя со всей серьезностью. И буквально с этого дня его дела пошли на лад.

Однажды рабби Мендл с гордостью рассказал своему учителю, рабби Элимелеху, что он видел ангелов, которые по вечерам приглушают свет, нагоняя тьму, а по утрам рассеивают тьму, давая дорогу свету. «Да, – сказал рабби Элимелех, – в свои юные годы я тоже их видывал. А становясь старше, ты уже такого не видишь».

Человек пришел к рабби Мендлу и попросил укрепить его в желании стать рабби. По его словам, он достиг должной ступени бытия и теперь в состоянии излить благодать над Израилем. Какое-то время цадик смотрел на него молча. Затем он сказал:

«Когда я был молодым, мужской голос будил меня каждую полночь. И голос говорил мне: «Мендл, вставай читать Плач о Храме!»

Я привык к звуку этого голоса. Но вот в одну из ночей я услышал другой голос: «Рабби Мендл, – сказал этот голос, – вставай читать Плач о Храме». Я очень сильно испугался, продрожал от страха до рассвета и весь день был охвачен ужасом. «Может, мне почудилось», – попытался я успокоить себя. Но на следующую ночь голос сказал снова: «Рабби Мендл!»