Федор Папаяни - Смысл жизни

Не спеша с ответами и иными обещаниями, хотелось бы отметить очевидную разницу в ощущениях, переживании этой трудноразрешимой темы в периоды кризисов и времена относительного благополучия, в минуту отчаяния и в миг бурных переживаний искренней радости. В одних случаях жизнь как будто истощена и обескровлена, ее буквально приходится вдыхать каждым вдохом, ей практически не за что зацепиться. В других – жизнь ясна и красноречива без слов, вопрос о ее смысле и ценности не просто выглядит разрешенным, он попросту не возникает, а, будучи озвученным выглядит нелепо или даже кощунственно. Отметим еще одну деталь – речь идет о содержаниях нашего сознания, наших переживаниях – они меняются в зависимости от условий, между тем как сами условия – и те, и другие, и третьи – вполне укладываются во все то же понятие жизни, по определению полярно разнообразной.

Наибольшую трудность для нас представляют периоды, когда явным образом исчерпаны прежние взгляды на жизнь, а новые еще не сформированы. Психологи (вслед за философами) называют такие ситуации экзистенциальным кризисом – кризисом самого существования индивида. Утрата любимого человека, разочарование в профессии, в людях, внезапное разорение, инвалидизирующие травмы, заточение в тюрьму или иная изоляция (одиночество) – все это делает невозможным продолжение привычного образа жизни. Эти события связаны с потерей важных жизненных опор и нередко сопровождаются тяжелыми переживаниями депрессии (которая имеет свою динамику и требует специализированной помощи), отнимающей столь ценные в такие времена душевные силы. Попытка найти ответ на вопрос о смысле жизни в таких случаях – по сути, защитный психологический механизм, призванный восстановить ситуацию сознательного контроля над происходящим: если я понимаю, в чем смысл, значит, я способен разобраться во всем и смогу найти выход. Самым травматичным для человека является даже не само трагическое событие, а переживание собственной беспомощности перед ним и его неподконтрольность.

В такие периоды, следует признать, происходит расставание не только с прежней жизнью, но и с прежним ее смыслом – он становится недееспособным, ограниченным, устаревшим – ввиду новых, к сожалению, трагических событий. И нам не под силу пережить возникший диссонанс, конфликт: смысл жизни мертв, а я – еще нет. Оказывается, смысл не совпадает с жизнью (в нашем восприятии), и жизнь может продолжаться без смысла! Оглядываясь назад, мы можем обнаружить в ходе нашей жизни – не всегда болезненную – неоднократную смену ее смыслов: достаточно разграничить ее чисто возрастными периодами. Пусть раннее детство не обременено размышлениями о столь тонких материях, редкий подросток не испытывает томления по состоянию, когда на все вопросы (не всегда четко оформленные) найдутся ответы. А спустя несколько лет эти искания обретают форму вполне конкретных профессиональных, образовательных и личностных усилий – уже почти безусловно ценных для индивида. Жизнь смысла оказывается быстротечнее вопроса о смысле жизни – если принимать его появление в разные возрасты за выражение одного и того же искания (что само по себе спорно! Очевидно, что – пусть не формулировка – понимание глубины и направленности этого вопроса ребенком, подростком и взрослым будут несравнимо различающимися).

Психологи, психотерапевты склонны усматривать за проявлениями озабоченности смыслом жизни иные, не всегда явные и представленные в сознании конфликты. Не без оснований! (Хотя обесценивать усилия понять жизнь и продать ей черты высокой разумности, с моей точки зрения, – крайне разрушительный и не адекватный самой жизни подход). Психологическая наука и практика наглядно демонстрируют связь сознательных представлений (в том числе, конфликтных) с эмоциональной жизнью человека, с историей его отношений и развития. В приложении к обсуждаемой теме это отнюдь не означает психологизации философских категорий, это, скорее, раскрывает более широкое их понимание, дает человеку возможность не только испытывать озадаченность базовыми вопросами существования, но и приближаться к пониманию их реальной глубины и даже испытывать предчувствия их разрешения (я намеренно осторожен в определении состояний внутренней ясности относительно экзистенциальных загадок – субъективные переживания легко ставятся под сомнения внешнего наблюдателя).

Возвращаясь к сказанному в самом начале, хочется повторить: разговор о смысле жизни, безусловно, важен. Не только с точки зрения обретения ответа (над которым человечество будет трудиться всю свою историю). О жизни, вообще, важно говорить – а не только более или менее пассивно проживать ее. Потому что в словах мы не только выражаем себя, но и творим себя заново. И вместе с собою – свои новые смыслы, свою новую жизнь.

Зеланд В. [23].

Цель и смысл жизни любых существ состоит в управлении реальностью.

Реальность имеет две формы: физическую, которую можно потрогать руками, и метафизическую, лежащую за пределами восприятия, но не менее объективную. В некотором смысле мир представляет собой дуальное зеркало, по одну сторону которого находится материальная вселенная, а по другую простирается метафизическое пространство вариантов – информационная структура, в которой находятся сценарии всех возможных событий. Там записано все, что было, есть и будет, оттуда же нам приходят сны, ясновидение, интуитивные знания и озарения.

Мысленная энергия материальна, и она не исчезает бесследно. Когда группы людей начинают думать в одном направлении, их „мысленные волны“ накладываются друг на друга, и в океане энергии создаются невидимые, но реальные энергоинформационные структуры – маятники. Эти структуры начинают развиваться самостоятельно и подчиняют людей своим законам. Человек, попавший под влияние деструктивного маятника, теряет свободу – ему приходится быть винтиком в большом механизме. Маятник „раскачивается“ тем сильнее, чем больше людей – приверженцев – питает его своей энергией. У каждого маятника своя характерная частота колебаний. Например, качели можно раскачать, только прилагая усилия с определенной частотой. Эта частота называется резонансной. Если количество приверженцев маятника уменьшается, его колебания угасают. Когда приверженцев совсем не останется, маятник останавливается и как сущность умирает.

Чтобы выкачать из человека энергию, маятники цепляются за его чувства и реакции: негодование, недовольство, ненависть, раздражение, беспокойство, волнение, подавленность, смятение, отчаяние, страх, жалость, привязанность, восхищение, умиление, идеализация, преклонение, восторг, разочарование, гордость, чванство, презрение, отвращение, обида, чувство долга, чувство вины и т. д.