Федор Папаяни - Смысл жизни

Лидерская концепция смысла жизни основывается на желании человека быть подлинным субъектом власти, повелевать и наказывать, навязывать свою волю подчиненным и строго спрашивать ее исполнения. Правда, современный тип лидера должен учитывать в работе массу факторов: от психологии подчиненных – до „слабых мест“ у конкурентов. Это не делает концепцию ущербной, но люди стремятся оптимизировать соотношение сил, – в реальной политической, производственной, семейной жизни.

Сторонники гедонистической концепции, что видно из определения, сориентированы на получение удовольствий, связывая с ними смысл жизни. Их девиз: „Лови каждый миг бытия“ – хорошо известен. Дело не так худо, если человек, овладев в совершенстве искусством бильярдной игры, не знает себе равных. Хуже, когда игра существует не ради нее самой, а ради денег, наживы, перерастая в ни чем не утолимую страсть. Современное общество, как никакое другое, дает серьезную пищу для размышлений, именно потому, что оно культивирует в людях низменные гедонистические страсти. Алкоголь, наркотики, коллекционирование ненужных вещей, „ночные клубы“ – далеко не полный перечень развлечений, в рамках которых „свободная“ личность находит „смысл“.

Этой концепции противостоит аскетическая (в религиозном и светском вариантах) концепция. Ее адепты, напротив, всячески ограничивают в себе „темное“ природное начало, подчиняя его духовно-нравственным принципам, и шире – совершенствованию своих психо-физических кондиций. Разумеется, эта концепция не имеет широкого распространения, в силу повышенных требований к человеку.

Разговор о смысле жизни будет неполон, если обойти вниманием проблему соотношения жизни и смерти. В категории „смерть“ фиксируется момент прекращения жизни, ее угасание. Поскольку человек, в отличие от других живых существ, сознает свою смертность, она выступает для него как конструктивный момент его жизни и мироотношения. Например, немецкий философ М. Хайдеггер считал, что „бытие-к-смерти“, „бытие-к-концу“ является определяющей нынешнюю жизнь человека интенцией.

Более того, время идет к нам из будущего, приближая точку смерти к нашей жизненной актуальности. Но так было не всегда. Как показал Ф. Арьес, представление о смерти (по крайней мере в европейской культуре) прошло длительную эволюцию и насчитывает пять этапов: от т. н. „прирученной“ смерти в Древнем Египте – до „перевернутой смерти“ в современном обществе. Важно и другое: смерть позволяет четче выявиться самосознанию индивида; усилить/ослабить веру в потусторонний мир; быть заслоном от дикой (непознанной) природы; акцентировать внимание на зле; найти точку опоры для этой – земной – жизни в Царствии небесном.

Вместе с тем, проблема смысла жизни должна иметь конкретное решение для всякого человека. В русской философии мы находим конструктивный вариант, преодолевающий дихотомию временного и вечного, эмпирического и трансцендентального. Так, С. Л. Франк показал, что человек – двуединое, природное и сверхприродное существо, а кн. Е. П. Трубецкой сформулировал идею о совпадении смысла-истины со смыслом-целью жизни. К сожалению, люди видят их раздельными и поэтому живут ради средств жизни, игнорируя цели. Добывание средств, как о том свидетельствует трагедия западной культуры, ведет к дурной бесконечности, в то время как соподчинение средств сверхэмпирической цели – единению людей в Боге, – делает жизнь нравственно оправданной.

Осипов А. [48].

Проблема смысла жизни – это проблема искомого идеала или истины. Её пониманием определяется цель, направление и характер всей деятельности человека. Однако само решение вопроса, если говорить по существу, обусловлено экзистенциально-личностной установкой человека: его свободой, его духовным и нравственным состоянием.

На исторической арене три основные силы претендуют на решение этого вопроса: религия, философия и наука. Кратко их ответы можно было бы выразить следующим образом. Религия, под которой подразумеваем такую законченную систему верований, где идеи Бога и вечной жизни являются центральными, видит смысл жизни в единении с Богом. Философия, в конечном счёте, – в рациональном постижении истины. Наука – в максимальном познании мира. Естественно, что каждый из этих ответов требует широкой интерпретации.

В чём особенность православного понимания этого вопроса? Оно видит смысл жизни в вечной жизни в Боге, именуемой иначе спасением. Это означает, во-первых, убеждение в том, что Бог есть, и что Он является не только источником бытия, но и самим бытием, в Котором лишь возможно благо бытия всего существующего, полноценное постижение Истины и познание тварного мира в Его существе.

Во-вторых, это предполагает понимание, что настоящая (земная) жизнь является не самодовлеющей ценностью, но необходимым условием, преходящей формой бытия личности для достижения ею совершенной жизни в Боге. Христианскому сознанию поэтому противоестественен атеистический призыв: „Верь, человек, тебя ожидает вечная смерть!“ – поскольку в нём не остаётся для смысла самого главного – жизни, в которой лишь, возможно, и осуществляется смысл. Суть христианской веры можно выразить двумя словами: „ХРИСТОС ВОСКРЕС!“, – т. к. в них заключена вся бесконечная и одновременно вполне конкретная перспектива жизни.

Её смысл – в уподоблении Христу и единении с Ним, иначе – обожении, теосисе. Что это значит? Если ответить кратко, то это есть совершенство в кенотической (греч. – самоумаление, жертвенное смирение) любви, составляющей само существо Бога, ибо „Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем“ (1 Ин. 4; 16). Апостол Павел несколько подробнее пишет об этом состоянии в своём послании к Галатам, когда перечисляет плоды действия Бога в человека. Он характеризует его как любовь, радость, мир, долготерпение, милосердие, кротость, воздержание (Гал. 5; 22–23). В другом послании он описывает это состояние следующими словами: „Не видел того глаз, и не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его“ (1 Кор. 2; 9).

Апостол, как видим, пишет о том, что человек, духовно очистившийся, исцелённый от страстей, т. е. духовно здравый, пребывает в глубокой радости, любви и мире души, говоря современным языком, – в счастье, но не мимолётном, случайном, вызванном действием нервов и психики, а ставшим свойством души „нового“ человека, и потому неотъемлемым, вечным. Следует, однако, заметить, что не это состояние само по себе является целью и смыслом жизни человека по христианскому учению. Оно есть лишь одно из следствий достижения цели – спасения, обожения, единения с Богом, в котором личность человека достигает полноты своего раскрытия, богоподобия.