Моисей Рубинштейн - О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 2

Итак, каждый должен заботиться о себе сам и в борьбе и конкуренции с себе подобными добывать себе место в жизни. Такова основа современного индивидуалистического хозяйственного строя, который уже начал претерпевать ряд изменений и который, как мы увидим дальше, прямо противоположен социализму. При нем люди не могут не видеть друг в друге на каждом шагу соперников и врагов. Они оказываются отданными во власть грубой случайности, хаоса и насилия. Предоставленные самим себе, одни из них по случаю, по хитрости, по силе, по настойчивости или по каким-либо другим причинам оказываются владельцами крупных, несметных богатств, другие тут же рядом умирают с голоду. В конце концов жизнь приводит к тому, что некоторое возмещение должно создаваться, но оно наступает только после неслыханных жертв, для многих и многих слишком поздно, и то только для того, чтобы дальше снова вскрылись новые противоречия. Так бурлит океан жизни, сталкивая человеческие жизни друг с другом, как отдельные волны, и разбивая их друг о друга.

Многие думали и думают, что в этом ничем не ограниченном соревновании и борьбе погибают более слабые и выживают и оказываются наверху более сильные. Если бы это было так, то в этом можно было бы видеть хотя бы некоторое оправдание тому экономическому, хозяйственному хаосу, в котором мы живем. Но это далеко не так: в жизни борются разные люди с разным складом души; одни богато одарены, но обладают слабой волей, другие умственно очень ограничены, но наделены стойкой волей и большим эгоизмом (себялюбием); и вот часто более даровитые оказываются далеко позади того места, какое они могли бы занимать в жизни; часто в эту борьбу вмешиваются случай, рождение, положение родителей, климатические условия, масса всяких естественных и общечеловеческих причин и опрокидывают все расчеты одних и приносят успех тем, кто его не ждал или не заслуживал. В конечном итоге и получается, что наша жизнь не только хаотична, беспорядочна, но она даже не дает торжества сильных людей и при дальнейшем шествии по тому же пути может привести человечество к полнейшему вырождению и гибели.

При современных условиях частного почина, индивидуального хозяйства в колоссальной степени разрослись противоположности богатства и бедности. Так как спрос и потребление не упорядочиваются никем сознательно, часто происходят экономические катастрофы, кризисы, связанные с гибелью крупных предприятий; в этих случаях оказывается затронутым не только капиталист, но вместе с ним и его рабочие, и вообще вся трудовая масса, связанная с этой отраслью хозяйства. Страдает вся народная жизнь, потому что чем дальше мы подвигаемся по пути культуры, тем больше люди связываются друг с другом, и не только отдельные люди, но и целые страны. Связь становится настолько тесной, что хозяйственный кризис в одной стране часто очень тяжело отзывается в другой, потому что мы в своей жизни потребляем множество продуктов, которые привозятся из других – и нередко очень далеких – стран. Хозяйственные неурядицы и хаос становятся с каждым шагом культурного человечества все тяжелее.

В этом отношении очень поучительную картину дает нам современная массовая семья [302] . Там мы наблюдаем картину глубокого развала: родители оказываются оторванными от детей, дети уходят от родителей и вынуждены рано, еще не созрев, начинать самостоятельную жизнь. В трудовой массе, живущей под постоянным непрекращающимся гнетом нужды, развивается пьянство, тяжело отзывающееся не только на всем семейном укладе, но и приводящее к рождению слабых и больных детей, уродов телесных и духовных. Так как в городах бедный люд вынужден ютиться по углам, где скопляется в одной комнате много чужих людей, то в трудящуюся бедноту неизбежно вкрадывается разврат. Современное изучение рабочего вопроса ярко показало, к каким тяжелым последствиям ведут жилищная нужда, скученность населения и отсутствие собственного помещения для семьи. Часто честному семьянину – рабочему приходится жить с людьми, промышляющими улицей, отдавать угол пьяницам, проституткам и т. д. и мириться с тем, что его дети впитывают в себя с раннего детства впечатления разврата, пьянства, драк, грабежей и т. д.

В каких тяжелых условиях живет трудовая масса, это лучше всего видно из того, что в крупных городах, особенно в миллионных, существует огромная армия детей-преступников и детей, продающих свое тело. Обследование этого вопроса показало, что главную часть этой армии составляют дети, родители которых шли честным путем, но жили в горькой нужде, по углам, проводили целый день на фабриках, заводах, на службе и вынуждены были оставлять своих детей без призора, в кругу пьяниц и проституток. Это настоящая болезнь общества, и самое страшное в ней то, что круг таких детей не уменьшается, а увеличивается; зараза растет и дает себя чувствовать везде. Ярким показателем может служить то, что и дети богатых и состоятельных людей не остаются в стороне, и до них, хотя и в иной форме, доходит волна разложения и разврата.

Весь наш индивидуальный хозяйственный строй, или, как принято называть его, буржуазный хозяйственный порядок, несет с собой не только непомерное богатство одним и неслыханную нужду и всякие лишения громадному большинству других людей, он не только заставляет терять силы, вырождаться, гибнуть с детства, но он не дает возможности человечеству и духовно совершенствоваться. Воспитание детей в этих условиях бессильно сделать многое. Мы учим детей бескорыстию, а вся жизнь наша говорит им на всех перекрестках о другом – о корысти, о конкуренции; мы говорим им о любви к ближним, а они уже на примере своей семьи видят, как благополучие одних строится на нужде и гибели других; мы учим их любить труд, а жизнь и действительность кричат о другом: у богатых все подносится, подается, развиваются безделье, лень, неумение ценить жизненные блага и человеческую работу, а у бедных часто получается так, что он хочет трудиться, но не может найти работы; мы говорим о ценности и достоинстве человеческой личности, а на наших глазах люди просят милостыню на улицах и иногда кончают самоубийством от нужды и безработицы; мы учим равенству и Богу, а в наших сырых и темных подвальных помещениях гибнут и чахнут люди, еще не начавшие жить. Как поверить человечности в таких условиях, когда отцы и матери, задавленные нуждой, – а у состоятельных повышенной потребностью в наслаждении личной жизнью – проклинают вновь появляющихся детей, видя в них лишнюю тяжесть в борьбе за жизнь, новых конкурентов, когда у матери-работницы вытравляется человеческое чувство и у нее при рождении мертворожденного или нежизнеспособного ребенка вырывается вздох облегчения. Ни для кого не секрет, как широко распространено уничтожение плода и даже детоубийство. Все это неизбежно несет с собой наш индивидуальный хозяйственный строй. Масса людей на этом пути прибавляет к ошибкам и грехам прежних поколений свои новые, и не будет ничего удивительного, если люди будут вырождаться.