Людмила Волынская - Проблемы жизни и смерти в Тибетской книге мертвых

Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю, что недооценивала тогда сложности постижения бессознательных процессов. Но именно это позволило мне отважно окунуться в их пучину. Благодаря моему наивному бесстрашию я постепенно проникала вглубь собственного «я» и вырабатывала в себе те качества, к которым стремилась. Хотя это оказалось дольше и труднее, чем я полагала в начале пути.

Теперь я часто представляю себя на месте того или другого человека, вхожу в его шкуру, мысленно проживаю его судьбу. Я спрашиваю себя, как бы я поступила на его месте, если бы очутилась не только в его ситуации, но думала и чувствовала бы, как он. Как складывался его жизненный путь? Что есть в нем такого, что мешает ему жить? Как он может это понять? Это очень помогает моей работе психолога с клиентом, и это расширяет мой собственный жизненный опыт. Отождествляясь с другими, я прожила в этой жизни не только одну свою жизнь.

Судьбоносными для всех нас являются условия вхождения в этот мир, причем не только материальные, но и психологические. Именно они с самого начала задают нам направление жизни и будущие задачи, во многом формируют наш характер. Я не перестаю удивляться этому всю жизнь. Уж слишком разные эти обстоятельства у разных людей – это видно невооруженным глазом. И главное – не просто разные, а неравноценные. Это кажется чудовищно несправедливым. Объяснить эти различия, оставаясь в рамках только этого мира, просто невозможно. И лишь понятие кармы все расставляет по своим местам. Кармы, понимаемой как закон причин и следствий, распространяющийся не только на эту жизнь, а на всю цепочку последовательных существований. Все наши психические состояния, вытекающие из них поступки и обстоятельства жизни являются следствием предыдущих и ложатся в основу последующих. И это перетекает из одной жизни в другую и определяет нашу судьбу.

Когда я вижу маленьких попрошаек на улицах или в вагонах метро, я с ужасом думаю об их будущей судьбе. Казалось бы, они еще не успели сделать ничего плохого, но жизнь выталкивает их на заведомо печальную колею. Самое страшное заключается не в том, что они бедствуют, а в том, что у них уже исковеркана психика. Их глубинное ощущение собственного «я» ущербно, и на окружающих они смотрят только с одной-единственной точки зрения: подаст или не подаст. Этот привычный подход к людям они понесут по жизни и дальше, даже не задумываясь над ним, не представляя, как может быть по-другому. Они привыкли только брать от людей – путем попрошайничества, хитрости, обмана, а в будущем, может быть, и силы. Они не хотят ничего давать другим, да у них и слишком мало возможностей для этого.

Наверное, их сверхзадача – изменить глубинное ощущение себя в мире, перестать чувствовать себя попрошайкой. Но это дело трудное. Для начала нужно хотя бы осознать это, а потом найти, чем заменить. Если бы я оказалась на их месте, даже с теперешним жизненным опытом и познаниями в психологии, мне потребовались бы годы и годы, чтобы привести в порядок свою психику. Большинство же из них вообще не будет этого делать, им даже не придет в голову задуматься о собственном мироощущении и его возможных вариантах. И вероятно, как следствие этого, после длительных блужданий в нижних тяжелых мирах они снова придут на Землю в таком же качестве, если не хуже.

А если предположить, что это не так, то чем тогда объяснить такую чудовищную изначальную несправедливость и такие разные сверхзадачи для разных людей? И в чем еще может быть смысл нашего существования, если не в развитии и гармонии с окружающим миром? Только в свете парадигмы перерождений и кармических законов все становится на свои места.

Потребность верить в справедливое устройство мира присуща отнюдь не только мне одной. Она проявляется даже у атеистов в интерпретации земных событий. По данным западных научных исследований, большинство опрошенных людей считают жертв катастроф и несчастных случаев в той или иной степени виновными в случившемся – если не прямо, то косвенно. Причем чем больше они пострадали, тем более виновными их считают и хуже к ним относятся, особенно если им невозможно помочь или эта помощь должна продолжаться всю оставшуюся жизнь. Плохо относятся люди и к тем, кому часто, почти хронически не везет, даже если не удается увидеть их конкретную вину. Видимо, на бессознательном уровне, вопреки здравому смыслу, мы считаем, что человек всегда несет ответственность за свою судьбу. Что за этим стоит: эгоистическое желание отстраниться от чужого несчастья или глубинное знание причинно-следственных законов жизни? Однозначного ответа на этот вопрос нет, он возникает только из нашего общего мироощущения.

Итак, почему же мы приходим на Землю с заданным набором условий в виде семьи, страны, эпохи, да еще и с собственными личностными предпосылками, которые первоначально также не зависят от нашей воли, как и внешние условия? И почему меня это так волнует? Ведь есть масса людей, которые эмоционально никак не откликаются на подобные вопросы, которых это нисколько не интересует. Ну есть такие обстоятельства, и ладно. Зато их интересует что-то другое. Трудно объяснить, почему одних захватывает музыка и даже какие-то отдельные ее жанры, а других интересует техника, машины или, скажем, химия. Просто необъяснимо притягивает – и все.

И опять напрашивается вывод о том, что мы изначально приходим в этот мир с какой-то своей программой, связанной с нашим прошлым.

Такое мироощущение неизбежно должно было привести меня к идее реинкарнации, что в действительности и произошло. Особенно ярко это проявилось после смерти мамы, мне кажется, что она передала мне эту информацию уже оттуда. Впрочем, я вплотную подходила к этому с самого детства. Еще в годы жесточайшего идеологического запрета я постоянно думала о том, как бы присоединиться к созвучному мне мировоззрению. Ведь не может же быть, чтобы во всей истории человечества никому, кроме меня, не приходили в голову мысли о закономерностях перерождений и о психологических предпосылках попадания в другие миры. И наверное, то, к чему я только еще готова подойти, кем-то уже развито значительно полнее. Следовательно, мне нужно найти это направление и узнать обо всем, что было сделано до меня.

В ту пору это было нелегко. Государственной идеологией, обязательной для всех советских граждан, был марксизм-ленинизм – «единственно правильное» учение. А все, что не укладывалось в его рамки, считалось «от лукавого». Поэтому не было никакой информации, никаких книг, кроме атеистических, – все остальное было запрещено. Но время шло, изменилось социальное и политическое устройство нашего общества, появилась свобода выбора мировоззрения.