В. Фомин - Философия

Климент Смолятич, также как Илларион Киевский, был избран митрополитом без согласования с Византией. До избрания (1147) был монахом-схимником Зарубского монастыря и снискал себе славу как философ и мудрец. Судя по прозвищу – Смолятич, – был уроженцем смоленской земли. Климент был автором многих «слов» и «поучений», хотя сохранилось только два. Первое – «Послание, написанное Климентом, митрополитом русским, Фоме пресвитеру», в котором, по словам современного ему комментатора, некого «Афанасия мниха», Климент, от Омира (Гомера) и от Аристотеля и от Платона пишет. Климент Смолятич считал допустимым обращение к философии в рамках христианского мудрствования. Второе произведение Климента – «Поучение в субботу сыропусную», в котором прославляются подвижники, оставившие мир и пребывающие в трудах монастырских, ради своего и мирских людей спасения, не содержит типичную для монастырской литературы апологию аскезы и умерщвления плоти. Пожалуй, его следует рассматривать как философско-антропологические зарисовки, в которых формулируются легкие и доступные всем нормы праведной жизни. Все его философствования – аллегорические толкования библейских образов. В этом, безусловно, сказывается влияние греческой патристики. Особо выделялся образ Премудрости. «Премудрость – есть божество». Божественная премудрость прибывает в человечестве, что по существу означает антропологизацию богопознания.

Кирилл Туровский (ок. 1130 – ок. 1182) – выдающийся мыслитель – критик. Его сравнивали с Иоанном Златоустом, называли «учителем нашим», «Златоустом, воссиявшим паче всех на Руси». Встав на путь служения Богу, Кирилл, кроме обычной богословской подготовки, прошел специальное обучение красноречию. По достижении зрелого возраста он постригся в монахи Борисоглебского монастыря и придерживался наиболее суровых форм монашества – столпничества и затворничества. В сочинениях Кирилла Туровского, таких как «Притча о человечестей души и телеси», «Повесть о белоризце и мнишестве», «Слове о премудрости» в большей степени проявляются его антропологические воззрения. «Тело без души мертво есть и не наречется человек, но есть труп», – писал Кирилл. И при этом следует отметить, что, раскрывая сущность человека в литературной форме, он поднимает и освещает проблемы познания. Чувственное познание, чувственность, по его мнению, приводит к печали ума. Орудие раскрытия истины, возвышающее человека, ведущее к познанию Бога, души и мира есть разум. Кириллу свойственно стремление согласовать веру и разум. Человек, по мнению Кирилла, должен уравновесить собственный разум богооткровенной истиной церкви, верой. Разум, дополненный верой, есть «стройный разум». Это понятие занимает центральное место в его этико-религиозных построениях. Познавай веруя. Такова теологическая формула Кирилла.

Справедливости ради следует сказать, что первые русские философы все же продолжают традицию, воспринятую ими от западных авторов, и их творчество развивается в русле аллегорического рационализма – направления западноевропейской схоластики. Русская же религиозная философия XIX–XX вв., вызывающая интерес во всем мире, напротив, глубоко иррациональна. Каким же образом происходит смена ориентиров в гносеологических установках русской мысли?

3. Русская философия и русское православие.Анализ философского наследия мыслителей русского средневековья лишь подтверждает вывод, сделанный в XIX в. И.В. Киреевским – характер господствующей философии зависит от характера господствующей веры. Не только зависимость, а взаимопроникновение друг в друга, подчеркивает в XX в. Мартин Бубер, признававший, что «трудно провести радикальное разграничение между областью философии и областью религии». В таком ракурсе закономерен взгляд на русскую философию сквозь призму национального духа – метафизического основания бытия народа, его мировоззрения, национального самосознания, впитавшего в себя всю глубину сверхэмпирической данности, определяющей единство нации и постигаемый вне-ratio (иррационально). В данном случае понятие «основание» берется в общефилософском смысле, означающем необходимое условие бытия чего-либо. Поэтому национальный дух , имеющий религиозное выражение в русском православии, с полной уверенностью можно отнести к факторам, качественно определяющим развитие национальной философии, считая таковой русскую религиозную философию. В связи с этим необходимо рассмотреть особенности русского православия, коль скоро мы установили его связь с отечественной философской мыслью.

Г.В. Флоровский, автор знаменитой книги «Пути русского богословия», анализируя начальные этапы становления философско-богословской мысли, обратил внимание на то, что крещение Руси означало разрыв национальной традиции. Вместе с тем, религиозный философ отметил неоспоримый факт формирования двух культур: дневной и ночной (названия условны). Флоровский напрямую признает, что «носителем «дневной» культуры было меньшинство…. Заимствованная византико-христианская культура не стала «общенародной» сразу, а долгое время была достоянием и стяжанием книжного, или культурного меньшинства. Это было неизбежной и естественной стадией процесса… В подпочвенных слоях развивается «вторая культура», слагается новый и своеобразный синкретизм, в котором местные языческие «переживания сплавляются с бродячими мотивами древней мифологии и христианского воображения». Книжному или культурному меньшинству противостоит «темное» большинство – народ, еще не принявший новых мирвоззренческих установок христианства и не утративший религиозно-мифологического мировоззрения славян, иррационального по своей сути.

Соотношение христианского и дохристианского, в пределах разных идеологических направлений, колебалось от синтеза до противостояния. Примером конфликта-противоречия в средневековом русском православии могут быть названы ереси, вызванные двоеверной духовностью. Наиболее остро конфликт, в условиях двоеверия, проявился в стригольничестве – еретическом движении XIV–XV вв. Стригольники вводят в культовый комплекс христианства поклонение человека языческой сакральной паре, олицетворявшейся Матерью-Землей и каким-то неизвестным по имени мужским небесным Божеством, что недвусмысленно свидетельствует о пантеистической вере в равнобожественность Земли и Неба и о возрождении древних языческих верований. Ранние двоеверные ереси можно рассматривать как нарушение временного «христианско-языческого компромисса» или компромисса между противоположными мировоззренческими системами, рациональным и иррациональным.