Рудольф Пассиан - Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии

Однако ни в коем случае не следует опасаться, что с возрождением веры в бессмертие, которая тогда все равно уже не будет просто верой, а станет знанием, ортодоксальная догматика с ее парализующей разум ограниченностью получит новый поступательный импульс. Просто вера в бессмертие обретет новое, научное обоснование, и нам уже не нужно будет путаться во всех тех умственных шаблонах, сопровождавших ее до сих пор. По этому поводу Дюпрель пишет в предисловии к своему основополагающему труду «Загадка человека» («Das Rätsel des Menschen»): науки о таинственном в их современной форме никоим образом не обращают человека в некую веру, а подготавливают новое знание … и уже тем самым не отсылают нас в прошлое, а указывают путь далеко в будущее. Если говорить о решении загадки человека, то (согласно Дюпрелю) парапсихофизика призвана представить важнейшую составную часть мировоззрения будущего, а именно уверенность в личном бессмертии. Окончательно сформировавшись, это мировоззрение станет синтезом религии и науки, метафизики и природоисследования. «Оно (это мировоззрение) будет обращено не только к сердцу человека, как религия, и не только к его разуму, как наука. Оно не будет увязшей в догмах религией слепой веры, но и не уподобится той науке, от которой сейчас на простого человека веет ледяным ветерком». В своей метафизической ипостаси такое мировоззрение, перестав выражаться лишь в понятийных конструкциях, подобно естественным наукам обретет основу, состоящую из добытых опытным путем фактов, которые к тому же можно будет исследовать экспериментально.

Если в рамках проблем, очерченных в этой книге, мы решим поговорить о точках соприкосновения парапсихофизики и исследований потустороннего мира с одной стороны и христианской теологии или же церкви и религии с другой, то нам следует сначала обратить внимание на то, как подразделяется мир иной в христианстве.

В древнегреческом тексте Нового Завета часто встречается слово Hades (Аид, ад) как обозначение переходного состояния усопших, состояния очищения от земных пороков и дурных наклонностей. Древнееврейский текст содержит равное ему по значению слово Scheol , под которым понималось царство теней, место искупления и покаяния. Но Hades и Scheol разделялись, как должно быть известно каждому теологу, на различные ступени, из которых высшая предполагала состояние покоя и умиротворения (рай), а низшая Gёёnna (геенна) обозначала состояние духовной низости и муки. По утверждениям специалистов, греческое слово из библейского текста «gёёnna» произошло от «ge hinnom» = «долина Гинном» = «долина скорби». По сведениям еврейского ученого Кимхи (Kimchi), жившего около 1100 года н. э. в Южной Франции, этим словом обозначалась пропасть (или яма) в скалах вблизи Иерусалима, в которой постоянно поддерживался огонь для сжигания отходов, мусора, трупов животных и т. д. Туда же сбрасывали и преступников. Доктор А. Динтер (A. Dinter) толкует это обстоятельство в пользу того, что и Иисус мог, при случае, использовать это выражение в переносном смысле для символического обозначения того гибельного состояния, в которое мы попадаем, отворачиваясь от Бога.

Ранняя католическая теология превратила Hades в чистилище (кстати, по-немецки — «Fegefeuer», то есть «очистительный или очищающий огонь». — Прим. пер. ). Тот факт, что понятие чистилища как догмы веры было оформлено лишь через 600 лет после окончания земной жизни Христа (точнее в 593 году н. э.), сам по себе достаточно красноречив. Так что вряд ли можно отрицать, что в общинах первых христиан и затем еще несколько столетий представления об этих вещах были несколько иными. Сейчас мы, например, точно знаем, что в первых христианских общинах отношение к смерти в корне отличалось от того, что мы сегодня слышим в церковных проповедях. Представления первых христиан о смерти не имели ничего общего ни с иудейскими, ни с языческими идеями. Они полагали, что в действительности «не теряют» усопшего, что общность, связь с ним не прерываются. И будучи убеждены в том, что индивидуальность и сознание перешедшего (в мир иной) остаются неизменными, что любовь и чувство общности лишь усиливаются вследствие временной разлуки, они рассматривали смерть как некое «возвышение», повод для радости и никогда для печали. Именитый теолог и переводчик Библии профессор Харальдур Нильссон, тщательно изучив доступные источники по этой тематике, в том числе и труды Отцов церкви, выяснил, что у ранних христиан существовал обычай праздновать день смерти как день рождения умершего… так как в этот день он переходил к новой, вечной жизни. «В те времена христианские похороны были прямой противоположностью теперешних — никакой печали, никаких мрачных настроений… Провожая покойного в последний путь, первые христиане несли ветви пальм и олив, а вот ветви кипариса были запрещены, так как кипарис был символом траура. У тела покойного — и у него в доме, и по пути к могиле — пели песни, хвалебные гимны, выражая тем самым радость, триумф и ликование (см. Лайман Коулмэн «Христианские древности» — Lyman Coleman «Christian Antiquities»). Первые христиане отказались и от всех иудейских траурных церемоний, как то: надевание на себя мешка, посыпание головы пеплом и разрывание на себе одежд. Резко критикуя принятое у римлян ношение черной одежды на похоронах, сами они облачались в белое. Однако языческий обычай римлян одеваться на похороны в черное прижился позже и у христиан, что значительно повлияло на то, что люди стали относиться к смерти и погребению как к чему-то ужасному. В результате почти каждый современный человек старается отогнать от себя мысль о смерти как можно дальше… Как это неразумно! Ведь никому из нас от нее не уйти. Вернемся, однако, к понятию Hades (оно же — чистилище).

Мартин Лютер, возмущенный тем, как духовенство злоупотребляло учением о чистилище, недолго думая, переводил слова «Hades» и «Scheol» почти всегда как «ад», «преисподняя» (по-немецки — Hölle; для сравнения: английское hell. — Прим. пер. ). [68] Немецкое слово «Hölle» происходит (согласно профессору доктору Д. Кёберле из Тюбингена) от слова «Hel», первоначально никоим образом не означавшего места вечного проклятия. Неизбежным следствием этого были искажающие смысл толкования соответствующих мест в тексте Библии.

Отсюда видно, каким образом христианская теология потеряла истинный смысл состояния покаяния и очищения, наступающего после земной смерти, как он был первоначально сформулирован в Новом Завете. И это еще не все. Представление о «вечном наказании в аду» возникло также вследствие неправильного перевода греческого слова Aion или, по-немецки, Äon , по-русски — Эон . Дело в том, что Aion ни в коем случае не означает бесконечности. В греческом это слово обозначает всего лишь отрезок времени неопределенной длительности. Римляне считали, что один эон охватывает период времени в 100 лет. Кроме того (и даже наши современные переводчики Библии поступают так же), слово Aion переведено в Библии как «время», а от него образовано прилагательное «временное», «преходящее», так как иначе, если употребить слово «вечное», получилась бы полная бессмыслица. Только там, где речь идет о потустороннем наказании, слово «вечное» считается более правильным.