Макс Пикар - МИР ТИШИНЫ

Лишь здесь человек способен возвыситься над своими внутренними противоречиями и лишь здесь ему присуще чувство юмора. Ибо перед лицом тишины противоречия перестают быть подозрительными и тишина поглощает их.

Для чувства юмора

нужно обладать бесконечными жизнерадостностью и уверенностью, чтобы суметь приподняться над противоречиями собственной личности, а не огорчаться из-за них. (Гегель)

Если же дух тишины отсутствует, противоречия открываются для анализа и дискуссий. "Радость и удовлетворение" исчезают, а чувство юмора сходит на нет.

Тот, в ком обретается безмолвная сущность, легче переносит вещи, враждебные его естеству - вещи, эксплуатирующие его. По этой причине народы Востока, по-прежнему преисполненные духом тишины, способны легче переносить сосуществование с машинами, чем народы Запада, чья безмолвная сущность оказалась почти что полностью разрушенной: жизнь с машинами и техника сама по себе не причиняют вреда, если человека опекает дух тишины.

Унамуно утверждал, что Гёте не развил до конца всех заложенных в себе возможностей - такое могло прозвучать только в мире, лишённом всякой связи с тишиной. Мы забыли, что не осознанные ещё до конца возможности подпитывают дух тишины. Тишина подкрепляется ими и тем самым придаёт дополнительную силу иным - уже осознанным - потенциальным возможностям.

Причастность тишины к различным сторонам человеческой жизни является неотъемлемой составляющей её сущности. Жизнь эта по-прежнему принадлежит тишине. Порой во время разговора человек удерживает нечто при себе, не давая ему выхода в словах - [в такие моменты] он словно чувствует себя обязанным удержать что-то, что по праву принадлежит [лишь] тишине.

Часто бывает так, что целая нация на протяжении долгого периода своей истории оказывается неспособной разглядеть [скрытые] в себе потенциальные возможности. К примеру, невостребованным может оказаться дар поэтического творчества. Но это не значит, что его нет, просто его возможность пока ещё не была осознанна должным образом. Вероятно, она лишь переводит дух и в тишине восстанавливает свои силы. И всё же такая тишина по-своему прекрасна - источник этой красоты скрыт во всепроникающей тишине ещё не написанной поэзии.

Сегодня в мире уже не осталось места для безмолвной сущности. Всё постоянно пребывает в атмосфере шумного бунта, и человек, лишившийся той тишины, в которой раньше он ещё мог утопить чересчур-разнообразное, чересчур-навязчивое множество вещей, отныне позволяет им испаряться и исчезать во всепоглощающей пустоте языка.

Сегодня миру не достаёт безмолвной сущности, способной вызволить человека из-под гнёта вещей. Ради освобождения его от непосильной ноши, предпринимаются попытки систематизировать личность, чтобы затем допускать к нему только то, что соответствует складу его ума.

Вот новый метод в образовании: не обучать ребёнка ничему такому, что не соответствовало бы его ментальной конституции. Но в мире, где по-прежнему витает дух тишины, нет ничего страшного в том, чтобы ребёнок узнал о вещах необязательно близких его темпераменту. Ребёнку нужно позволить переступить рамки его умственного склада - например, в область латыни или греческого, к которым, казалось бы, у него нет никакой склонности. Смешивая чужеродный материал с содержимым детского ума, безмолвная сущность помогает усвоить его, расширяя натуру ребёнка в целом и раздвигая его умственные пределы. Правильное образование и правильное преподавание выдержаны в духе тишины.

Мы уже говорили о том, что избыточное многообразие вещей, в каждую секунду плотными рядами выстраивающихся перед обделённым духом тишины человеком, действует на него угнетающе. Он более не может оставаться безучастным к их непрерывному появлению, и потому тем или иным образом вынужден вступать в отношения с ними. Эмоционально реагируя на всякий новый объект, он отвечает ему, ибо так уж устроен человек: появившийся объект вызывает в нём ответную реакцию. Когда же перед человеком собирается такое огромное множество объектов, что и сама безмолвная сущность (которой он лишён) оказывается неспособной полностью растворить в себе, - то ему самому уже не хватает собственного запала и чувств, чтобы отреагировать на каждый из них. Беспорядочно разбросанные вокруг и оказавшиеся не у дел объекты угрожающе обступают его. Чтобы спастись от инвазии и переполнения себя объектами, усвоить которых он уже не в состоянии, человек должен вновь вступить в отношения с миром тишины - миром, в котором объекты сами упорядочивают себя, собираясь в гармоничное целое.

Когда в ком-то обретается дух тишины, он вбирает в себя все качества такого человека; и именно с тишиной качества связаны прежде всего, а только затем - непосредственно друг с другом. Следовательно, порок одного из них вряд ли передастся другому, поскольку сама тишина препятствует его распространению. Однако в отсутствие тишины всего лишь один-единственный порок способен настолько глубоко поразить человека, что тот, полностью охваченный своим опороченным качеством, уже будет не в силах оставаться самим собой и из человека превратится в человеческую личину, лишь прикрывающую сам порок и скрытое за ним зло.

Безмолвная сущность - это к тому же и место отдыха человека. Конечно, всякий отдых проводится, дабы перевести дух; тем не менее, отдых невозможен в отсутствие тишины, ибо человеку не дано полностью избавиться от бремени прошлого, не разделив при этом своё прошлое и своё нынешнее стеной молчания.

Сегодня, в условиях нехватки тишины, человек уже не может перевести дух, ибо способен лишь развиваться. Поэтому-то нынче так высоко ценится "развитие". Но "развитие" это теперь происходит не в тишине, а в непрестанных рассуждениях "о том - о сём".

Для отдыха необходимо присутствие духа тишины; оно же необходимо для ощущения радости. Радость, нисходящая на человека из сферы загадочного, счастлива оказаться на просторах тишины; только на её просторах безмерная радость чувствует себя как дома. Радость и тишина взаимосвязаны между собой так же, как связаны выгода и шум.

Там, где исчерпаны залежи тишины, всё, относящееся к человеку, воспринимается лишь с точки зрения выгоды. Выгода и слава дают сегодня человеку право на имущество и занятость. Только в мире повсеместно присутствующей тишины, обращаясь к Помпею, Цицерон мог сказать, что тому следует возглавить борьбу с пиратами не только потому, что он был хорошим солдатом, но прежде всего потому, что на его стороне была сама фортуна.

Между печалью и тишиной также имеется взаимосвязь: на просторах тишины печаль достигает равновесного состояния. Сила страстей стихает, и очищенная от них печаль, освобождается от чуждых ей примесей. Плач в печали преображается в плач тишины. По реке из слёз человек сплавляется вниз к тишине.