Макс Пикар - МИР ТИШИНЫ

В экзистенциальной философии есть что-то от подземной буровой установки, и шум этой машины является составной частью общего мира шума.

В таком вселенском шуме, где суть слов уже утеряна или больше не важна и замещена чистой акустикой, и где всё покрыто шумом и им же нивелировано, там слово поэта, так же как и суетная болтовня погружены и поглощены в единый всё пронизывающий шум.

Здесь нет места ни одиночеству, ни подлинной общности: есть лишь мешанина шума.

Два фундаментально противоположных объекта уже не стоят лицом к лицу, но соскальзывают один за другим в этот шум.

Нет больше никаких полярностей, а значит нет ни страсти, ни судьбы. То, что выдаёт себя за судьбу или рок, - всего лишь слияние многих шумов в один чудовищный оглушающий гул (гул нацизма, к примеру). Но это только временный сбой, перерыв в потоке шума.

Здесь больше нет нужды в воображении: у шума всего в достатке.

Нет необходимости превращать истину в ложь, когда хочется солгать, ибо в шуме истина не отлична от лжи.

Здесь жизнь - это появление из шума, а смерть - исчезновение в нём.

Однако механика вербального шума разносит больше злого, чем доброго, ибо сам феномен зла в большей степени соответствует структуре шума и его размытой неопределённости, чем феномен добра. Добро почти всегда чётко определенно и разграничено. В то же время зло обожает неопределённость сумерек. В сумерках оно способно проникнуть куда угодно.

Сам по себе вербальный шум не является злом, но он открывает дорогу злому: дух стремительно погружается в шум.

Однако зло, рождённое в шуме, отлично от зла Ричарда III, например. Оно обитает в человеке ещё до того, как тот решился на него, и даже до того, как он заметил его присутствие в себе.

Родство этого зла с шумом напоминает родство болотного растения с болотом: они соотносятся друг с другом уже с самого начала; где одно, там и другое. Болотное растение и болото, ложь и шум - одно выражает другое.

Правда, в мире шума ещё по-прежнему живы простые явления: рождение, смерть и любовь. Но они существуют в мире, лишённом слов, в качестве голых феноменов, пребывая в одиночестве посреди всей этой механики. Они излучают вокруг себя свет - нигде так не светло, как тут - словно пытаясь выжечь окружающую их механику в пламени собственного свечения.

Сияние исходит из феноменов любви, смерти и детей. Это сияние переходит от одного феномена к другому, и в таком сиянии они перестают быть одинокими. В нём они связаны друг с другом: при помощи этого сияния эти явления общаются между собой. Там, где слово уничтожено, это сияние стало языком изначального.

Целый мир стал миром радио, и мир этот зиждется на словесном шуме - вот почему сегодня словесный шум не просто незначительная частичка мира.

Радио - это машина, производящая абсолютный вербальный шум. Содержание больше не имеет значения; основная забота - это производство шума. Радио словно перемололо слова, превратив их в аморфную массу.

В радио нет ни тишины, ни подлинных слов, поскольку сложилась ситуация, в которой больше нет нужды в тишине или в словах, в которой слова перемолоты в радио шум, в которой всё наличествует и одновременно всё отсутствует.

Радио полностью заняло пространство тишины. Тишины больше нет. Кажется, что даже когда радио выключено, радио шум неслышно продолжается. Радио шум так аморфен, что кажется, что ему нет ни конца, ни начала; он безграничен. И таков же тип человека, сформированного под постоянным влиянием шума: бесформенный, нерешительный как внутри, так и снаружи, лишённый чётких границ и стандартов.

Больше не осталось места, где можно было бы пребывать в тишине, ибо всё пространство уже заранее занято. Словно люди боятся, что тишина прорвётся в каком-нибудь месте и уничтожит шум радио. И таким образом всё пространство заполнено шумом, оно не смеет затихнуть, оно постоянно в обороне от тишины.

Нет больше тишины - одни лишь перерывы в радио шуме.

Не только то, что уже существует, но и то, что только ещё будет существовать в будущем, уже заранее занято радио. Шум настоящего сопровождает человека в будущее, которое также - шум, и которое поэтому уже знакомо ему ещё до того, как оно произойдёт. И настоящее, и будущее вызывают у него скуку, поскольку заранее уже всё известно.

В таком мире радио шума нет настоящего. То, что передаёт радио никогда не наличествует прямо перед человеком; объект никогда не присутствует непосредственным образом. По радио всё пребывает в непрерывном движении, в состоянии бесконечного потока; ничто не постоянно и неизменно. Прошлое, настоящее и будущее перемешаны между собой в затяжном, продолжительном шуме.

Поэтому шум радио разрушает человека. Человек, в чей долг входит стояние лицом к лицу с объектами во всей конкретности, оказывается лишён силы конкретного опыта настоящего.

Вот почему живущий в мире радио человек так раздражителен и встревожен: радио обрушивает на него поток всего, и в то же время ничего этого нет. Всё ускользает от него.

Прошлое, настоящее и будущее перемешались между собой в этом мире. Всё, что ещё только может случиться в будущем, уже присутствует в такой смеси, и факт этот лишает человека в мире радио всякой надежды.

Этот нескончаемый шум радио, всегда неизменный и принимаемый всеми как само собой разумеющееся, поражает человека своей продолжительностью и очевидностью, словно он есть нечто совершенно естественное - подобно шелесту воды или ветра - столь же естественное и неизбежное. По своей сути противоположный природе, этот радио шум, способен выдать себя за природный - за сами звуки природы! И такой "природный" шум, возникший из-за духовной ущербности человека, беспрерывно взывает к сугубо телесному, сугубо инстинктивному и витальному в человеке.

Это не человек делает радио, но оно делает человека. Оно не есть нечто, исходящее из человека, но оно само является человеку, обволакивает его и накрывает. Человек стал просто приложением к радио. Радио производит шум и человек имитирует движение этого шума. Лишь в этом заключена его жизнь.

Радио заполняет всё и само же всё производит - человеческие чувства, желания, знания и даже самого человека как личность. Человек стал продуктом радио - первый опыт самого себя приходит к нему через радио. Так же как некоторым людям нужен кто-то другой или какое-нибудь занятие для того, чтобы удостовериться в собственном существовании, так и многие люди сегодня узнают о себе самих из радио. Но когда возникает нужда в персональном действии для установления связи с другим человеком или занятием, радио всегда тут как тут, даже ещё до того, как человек решил, что ему это необходимо для уверенности в том, что он жив. И оно , а не человек, устанавливает такую связь.