Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

В древнем мире только евреи считали инфантицид убийством. Сразу после рождения ребенок обладал всеми правами обычного человека. В древнем мире взгляд евреев на инфантицид был радикально отличным от всех. (Римский историк Тацит, живший в первом веке, смеялся над еврейскими обычаями в этом вопросе.) В современности, учитывая рассказы об убийствах девочек в Китае, такой взгляд также необычен для некоторых стран мира.

Есть еще одно доказательство, что еврейское законодательство считает плод не отдельным человеческим существом, а частью организма матери. Когда беременная женщина обращается в иудаизм, ребенок, который рождается после этого, считается евреем, и ему не нужно проходить Гиюр. Но если она проходит Гиюр после рождения ребенка, то ребенок, даже если ему только один день от роду, не считается евреем.

Эмбрион считается просто водой до сорокового дня (беременности).

Поэтому совершенно ясно, что аборт до шестой недели беременности не запрещен еврейским законодательством, даже если причина для него совершенно неуважительна.

(Женщина) отличается от «матери земли» тем, что не обязана растить семя, посаженное в ней против собственной воли, то есть она может «вырвать» семя, незаконно посаженное.

Эта мысль принадлежит рабби Давиду Фельдману, который обобщает указ Рабби Иеhуды Перельмана (XIX век), позволяющий женщине избавиться от плода, зачатого при изнасиловании.

В последние годы многие известные ортодоксальные раввины решили, что даже в случае изнасилования у женщины нет права делать аборт. Эти раввины хотят позволить аборт только в случаях физической угрозы жизни матери. Мне кажется, что они выказывают меньше сочувствия изнасилованным женщинам, чем талмудические раввины женщинам, приговоренным к смертной казни.

Если… была вероятность, что ребенок может родиться с дефектами, и мать хотела сделать аборт из жалости к ребенку, жизнь которого не будет нормальной, рабби отказывал в разрешении… Однако если аборт из-за потенциальной патологии у ребенка был необходим из-за возможности тяжких душевных страданий матери , аборт позволялся. Плод – это неизвестная, будущая, потенциальная часть «Тайн Бога», а мать известна, существует, живет и просит сочувствия.

Рабби Фельдман разделяет взгляды наиболее традиционной части консервативных евреев и наиболее либеральной части ортодоксальных евреев, которые, будучи обычно против абортов, позволяют их, если плоду грозит синдром Дауна, болезнь Тей-Сакса или иные генетические заболевания.

Большая часть ортодоксов в наше время гораздо более строго относится к проблеме абортов. Как пишет доктор Фред Рознер, врач и ведущий специалист в области еврейской медицинской этики, обобщая последние ортодоксальные взгляды на аборты:

(Разрешение абортов в случае инцеста или изнасилования) – это взгляд меньшинства. (Кроме того) только малая часть высказавших свое мнение раввинов считают, что рождение неполноценного ребенка может так повлиять на женщину, что причинит ущерб ее душевному здоровью (и поэтому не видят причин позволять аборты).

Рабби Давид Блейх, ортодоксальный ученый, открывает свой обзор на тему «Аборты в галахической литературе» следующей цитатой из книги Зогар, главного еврейского мистического текста:

Есть трое, уменьшающие присутствие Бога в мире, делающие весьма затруднительным исправление мира [12]и утверждение Шехины Всевышнего во Вселенной, заставляющие Его оставлять молитвы людей без ответа… (Последний из трех – ) это разрушитель плода в утробе, так как он уничтожает создание Всевышнего и Его работу… Плачет Дух Святости из-за таких отвратительных дел.

Позиция реформистов состоит в том, что мать (предположительно, с участием отца) должна принимать решение об аборте и не должна советоваться по этому поводу с раввином. Как рабби Бальфур Брикнер, говоря несколько лет назад от имени Союза Американских Еврейских Общин, свидетельствовал пред подкомитетом общины:

Именно из-за уважения к священности (жизни) мы считаем неотъемлемым правом любой пары производить на свет ровно столько детей, скольким, по их мнению, они могут обеспечить достойную жизнь – прокормить их, одеть и дать им образование. Ровно столько, скольким они могут полностью посвятить себя, как должны это делать настоящие родители».

Несмотря на это, я предполагаю, что Брикнер навряд ли одобрил бы аборт, сделанный по той причине, что ультразвук или амниоцентез [13]выявил нежелательный пол ребенка.

Когда я беседовал с фундаменталистским пастором, преподобным Джереми Фолвелом несколько лет назад, он отметил некую вещь, делающую проблематичными свободные аборты для большинства людей:

«Я никогда не слышал, – заметил он, – чтобы женщина, ожидающая ребенка, говорила… о зародыше… в своем животе. Она всегда называет его “ребенок”. Слово “зародыш” употребляют исключительно сторонники абортов, которые хотят скрыть от самих себя зло, которое делают». (Я сам пересказал слова преподобного Джереми, так как у меня нет дословной цитаты.).

Несмотря на все вышесказанное, нельзя сказать, что позиция еврея «за» или «против» абортов может быть легко предсказана, исходя из направления иудаизма, к которому он принадлежит. Далее следуют два совершенно нерепрезентативных мнения ортодоксального раввина рабби бен Цион Узиеля, одного из последних сефардских главных раввинов Израиля (1939–1953), и рабби Марка Гельмана, современного реформистского раввина в Дике Хиллс, Лонг Айленд, одного из немногих, как мне кажется, неортодоксальных раввинов, настаивающих на ограничении прав на аборт.

Ясно, что нельзя позволять аборты без всяких причин. Это было бы разрушительно для самой возможности жизни. Но при наличии причины, даже малой причины (татам калуш) , как, например, чтобы предотвратить нивул (бесчестие, как в случае беременной женщины, осужденной на смерть), у нас есть прецеденты, и мы имеем право позволить аборт.

В воспоминаниях о своем отходе от левого политического движения в 1960-х годах рабби Гельман объясняет свое недовольство либералами, почти стопроцентно поддерживающими право на аборт:

Многие из тех, для кого неприемлемы бесконтрольные аборты, пришли к такому мнению по религиозным соображениям. Я не могу сказать того же о людях, выступающих за разрешение абортов. Люди, выступавшие против абортов, говорили о добре и зле, а их противники – о праве и законе. Язык первых был гораздо ближе… к моему пониманию того, как воплотить замысел Божий, сделать его присутствие большей реальностью в нашем мире… Эта битва пахнет желанием освободить мужчин и женщин от ответственности за последствия их сексуальной распущенности. Каким узколобым и эгоистичным это кажется мне сейчас…