Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

Евреи находили в историях о жизни патриархов, праматерей и их окружения руководство для разрешения проблем собственной семейной жизни. Например, в книге Брейшит говорится, что Абраhам послал слугу Элазара на поиски жены для сына хозяина. Кроме запрещения брать жену из Ханаана, Абраhам не назвал больше ни одного критерия для выбора женщины.

Элазар решил, что главным критерием должна быть доброта. «Пусть же девица, которой я скажу: “Наклони кувшин твой, и я напьюсь”, и она скажет: “Пей, я и верблюдов твоих напою”, – ее определил ты рабу своему Ицхаку» (24:14). Почти сразу же девица Ривка дает нужный ответ и очень скоро становится женой Ицхака и второй праматерью еврейского народа.

Обращайся к ней снова и снова, ибо каждый может найти в ней все (о Торе).

Как писал Гарольд Кушнер: «Евреи читают Танах как любовное письмо. Когда человек читает любовное письмо, он не просто ищет в нем содержание. Он старается выжать из него все до последнего, например: почему он подписался “Твой…” а не “С любовью…”?» ( «К жизни» ).

Раввины учили: нечестивые римляне однажды издали указ, запрещающий евреям учить Тору. Но Папус бен Иегуда видел, как Рабби Акива преподает Тору при большом скоплении народа. Папус спросил: «Акива, ты не боишься римлян?»

Акива отвечал: «Вот притча. Проходя вдоль реки, лиса увидела, что рыбы беспокойно мечутся под водой. Она спросила: “От кого вы пытаетесь убежать?”

“От сетей, расставленных людьми”.

“Почему бы вам не подняться на берег? Так вы и я сможем вечно жить (в мире)…”

“А мы думали, ты – умное животное. Да ты глупа. Если мы боимся, даже находясь в среде, дающей нам жизнь, то как же нам будет страшно в среде, несущей верную смерть!”

Так и мы (сказал Акива). Если мы в такой опасности, когда сидим и учим Тору, о которой написано: “Жизнь твоя и долгота дней твоих” (Дварим 30:20), то насколько же хуже будет, если мы откажемся от Торы!»

Вскоре Рабби Акиву арестовали и бросили в тюрьму, и Папуса арестовали, и они оказались рядом в темнице. Акива спросил: «Папус, за какие грехи ты сюда попал?»

«Счастлив ты, Рабби Акива, что тебя арестовали из-за Торы! Горе Папусу, которого арестовали по гораздо менее достойной причине!»

Иногда изучение Торы становилось непопулярным среди евреев, и тогда мудрецы и Учителя героически старались возродить его. Например, около 200 г. н. э. когда в Израиле Тора была забыта, Рабби Хийа посвятил себя распространению учения иудаизма.

«Что я сделал, чтобы Тора не осталась забытой в Израиле?

Я сеял лен и изо льна плел сети. Я ловил сетями оленей, отдавал мясо сиротам, а из кожи делал свитки.

На свитках я писал Пятикнижие Моисеево. Потом я пошел в город, где не было учителей, и учил пятерых детей пяти книгам и шестерых детей шести разделам Мишны.

И я сказал им: “Пока я не вернусь, учите друг друга Торе и Мишне”, и я сделал так, что Тору не забудут в Израиле».

О достижениях Рабби Хийи в Талмуде позже написано: «Когда Тору забыли в Израиле, из Вавилона приехал Эзра и возродил ее. Когда ее забыли еще раз, из Вавилона приехал Гиллель и возродил ее. Когда ее забыли еще раз, пришли Хийя с сыновьями и возродили ее» (Вавилонский Талмуд, Сукка 20а).

Рабби Тарфон и другие раввины как-то были в Лиде, где им задали вопрос: «Что важнее, учение или практика?» Рабби Тарфон сказал: «Практика важнее». Рабби Акива сказал: «Учение важнее». И потом все сказали: «Учение важнее, ибо оно ведет к добрым делам».

Эта история кажется еврейским эквивалентом общеизвестного: «Дайте человеку рыбу, и вы накормите его на один день. Научите его рыболовству – и он будет сыт всю жизнь». Один хороший поступок, учат раввины, не ведет к хорошей жизни. Правильные поступки требуют знаний, а без знаний вы не сможете поступать верно.

Так что учение важнее практики не потому, что оно лучше, а потому, что знания необходимы для праведной жизни.

Каждый еврей (буквально «каждый еврейский мужчина») обязан учить Тору, будь он богат или беден, здоров или хвор, молод или стар и слаб. Даже человек, который настолько беден, что получает милостыню или ходит попрошайничать по домам, или должен содержать жену и детей – обязан отводить определенное время днем и ночью для изучения Торы… До какого возраста сохраняется эта обязанность? До дня смерти.

(Родитель не должен забывать учить Тору) ибо как он обязан учить Торе сына, так же обязан и сам учиться.

Когда Рабби Акива начал учить Тору? Сказано, что ему было сорок лет, а он еще ничего не знал. Однажды, стоя у колодца, спросил: «Кто прорезал эту дыру в камне?»

Ему ответили: «Вода падала на камень каждый день».

Рабби Акива тут же начал рассуждать: «Если нечто неощутимо податливое смогло проточить весьма твердый камень, то слова Торы, которые тверды как железо, наверняка оставят отпечаток в моем сердце из плоти и крови».

Он пошел со своим сыном к человеку, учившему маленьких детей, и сказал: «Учи меня Торе!»

Рабби Акива держал доску с одной стороны, а его сын – с другой. Учитель написал алфавит, и Акива выучил его. Книгу Ваикра (с которой традиционно начинается изучение Торы) – и Акива выучил ее. Он учился и учился, пока не выучил всю Тору…

Рабби Акива начал учиться в сорок лет, а через тринадцать лет уже сам поучал толпы людей.

Раввины понимали, что обязанность изучать Тору касается всех. Это показано в трех талмудических историях, описывающих обычные отговорки, которые мы используем, чтобы чего-нибудь не делать:

Раввины учили: бедняк, богач, сладострастник (буквально – «злодей») – все предстанут пред Небесным судом.

Бедняка спросят: «Почему ты не учил Тору?»

Если он ответит: «Я был беден и думал о хлебе насущном», его спросят: «Ты был беднее Гиллеля?»

Ибо о Гиллеле сказано, что каждый день он зарабатывал один тропайк (небольшое количество), половину которого отдавал (как плату) привратнику в Доме Учения. Вторую половину он тратил на себя и свою семью. Однажды он не смог заработать ничего, и привратник не пускал его в Дом Учения. Тогда Гиллель забрался на крышу, чтобы через окно слушать речи живого Бога из уст Рабби Шмайи и Авталиона. Это была пятница в середине зимы, и снег падал на крышу…

Когда поднялась заря, Шмайя сказал Авталиону: «Брат, каждый день здесь светло. А сегодня здесь мрак… Они посмотрели и увидели фигуру человека в окне. Они поднялись на крышу и увидели Гиллеля, покрытого четырьмя футами снега. Они спустили его вниз, согрели его в ванне, помазали его благовониями и посадили перед огнем…