Константин Циолковский - Щит научной веры (сборник)

Иные условия могут дать и еще более сложные сочетания водородных атомов (чем радий и проч.) и поэтому устойчивые. Неужели но вселенной существует, и будет существовать вечно, только 90 простых тел? Время беспредельно и способно создать условия, которые будут все более и более усложнять материю и делать ее более или менее постоянной, малоразрушимой. И есть ли предел этому усложнению, не образуются ли атомы с сотнями, тысячами и более электронов и с атомным весом в тысячу, миллион и т. д. (по отношению к водороду)? Время все и без конца усложняет.

С усложнением материи она уплотняется и рождает соответственно этому более плотные живые существа.

Шагнем мысленно вперед через многие дециллионы лет. Не увидим ли мы другой мир, другие солнца, планеты и животных, плотность которых громадна. Наш теперешний мир, наши животные, покажутся в сравнении с новыми совершенно бесплотными. Если наши предшественники, жившие дециллионы лет этому назад, сохранятся в споем прежнем виде, как остались предки человека в образе бактерий, то не будут ли они казаться духами для новых существ необычной плотности? Для первобытных людей даже воздух, даже запах казался чем-то невещественным, и они назвали его духом.

Шагнем еще через дециллионы лет. Не встретим ли мы мир еще более сложный: новые солнца и существа. В сравнении с их плотностью не только наш мир, но и последующий окажется эфирным.

Идя так вперед, скача воображением через промежутки, равные дециллионам (10 60) в дециллионной степени, мы набегаем на миры чересчур различные, непонятные друг другу, хотя основа их – материя одна и та же.

Вселенная разделится у нас на ряд эпох. Взяв мысленно какую-нибудь эпоху, увидим, что все предыдущие эфемерны в сравнении с ней, а все последующие безмерно плотны и грубы. Животные этих эпох также несоизмеримы между собою. Все предшествовавшие, по своей малой плотности, могут быть названы духами, а все последующие грубо материальными (хотя, в сущности, все они материальны и имеют одно начало вещество в разной степени развития).

Вот что говорит нам воображение о будущем Вселенной, об эволюции космоса, его материи и его организмов.

На самом деле развитие совершается непрерывно и существа близкие по времени, близки и по строению. Но мы берем эпохи отделенные страшными временами. Ведь времени достаточно и не может быть недостатка ни в промежутках, ни в величине эпох, ни в числе их.

Теперь будем идти назад и тоже гигантскими скачками времени. Это будет уже не мечта о будущем, которого еще нет, а мысль о прошедшем, которое, несомненно, было. Ряд эпох даст нам и ряд материй, более простых, упругих и очень разреженных. Они (материи) тоже были создателями иных солнц, планет и животных. Все они эфемерны по отношению к нам и нашей эпохе. Их животные, по своей малой плотности, суть (условные) духи по отношению к нам.

Если они остались, сохранились в мире до нашего времени, то существуют и теперь в космосе особые животные, нам непостижимые, недоступные, неуловимые по своей малой плотности. Это возможно. В самом деле, бактерия или какое-либо одноклеточное микроскопическое существо было предком человека и других высших животных. Но все ли одноклеточные (простейшие, протозои) превратились в людей? Бесчисленное множество их осталось и теперь в прежнем виде. Они живут не только рядом с человеком, но и внутри него.

Все это было бы бесплодной фантазией, если бы не опиралось на бесчисленное множество фактов, показывающих на вмешательство каких-то сил в человеческую жизнь. Редкий из нас не испытал чего-нибудь подобного. Нельзя ли объяснить это вмешательство, большею частью разумное и доброе, нашими теориями, построенными на чисто материальных и научных основах.

Ведь нельзя отрицать непрерывную эволюцию в развитии атома и материи! Тогда бы пришлось отрицать ход времени и движение (или прогресс) вещества.

Кажется никто не отрицает безначальность и бесконечность времени. Но если время таково, то и все величины не иные.

Ограниченность времени и пространства была уделом древней детской философии первобытного ума. Узость, незнание и ограниченность слабого разума первых людей заставляло их мириться с идеями о начале и конце космоса, об его определенной пространственной величине и т. д.

Древние мудрецы считали достаточным нескольких дней для сотворения Вселенной и несколько тысяч лет для ее существования. Со дня на день они ожидали кончины света (или его радикального преобразования). Да и теперь большинство этого ждут.

Вернемся к нашей жизни об эпохах. Время искусственно мы разделяем на эпохи. Их бесчисленное множество. Они разделены громадными временами. Эти эпохи, т. е. их солнца, планеты и животные мало постижимы друг для друга.

Подобно этому, две семьи, разошедшиеся когда-то друг от друга, понемногу, через тысячи лет, разделенные расстоянием, горами и морями, образуют два народа, с разными свойствами, разными языками и поэтому даже не понимающие друг друга. Их соединяет только разум, свойственный высшему животному.

В каждый данный момент существует лишь одна эпоха, остальные продукт нашего воображения: они или были, или будут. Каждая эпоха и ее существа эфемерны, в сравнении с последующими, и грубо материальны по отношению к предыдущим.

Каждая эпоха оставила следы существ предшествовавших эпох; так что одновременно с животными данной эпохи существуют и животные эпох предшествующих. Их бесчисленное множество разных категорий, все менее и менее материальных (условно) – по мере удаления в бездну прошедших времен, их произведших.

Каждая эпоха, например, наша, имеет бесконечный хвост эпох, безвозвратно улетевших в лету (в вечность) – и такой же беспредельный ряд эпох, еще не проявившийся. Они составляют будущее Вселенной. Начало их – наша эпоха, т. е. та, в которой мы живем, которую чувствуем. Начало нашей – любая из предшествующих. Мы же служим началом всех будущих существ.

Подобно этому известная нам материя есть только продукт предыдущей эпохи. Но наша эра, кроме известной нам материи, содержит мало понятную, например эфир, который некоторые ученые или совсем не признают, или не удостаивают названия материи (как нечто неизмеримое с ней). Но мы думаем, на основании предыдущего, что есть еще остатки и совершенно недоступной для наших чувств материи. Будет ли она когда-нибудь исследована наукой, и проявит ли себя чем-нибудь, сказать трудно. Скорее проявит, как проявили себя существа предшествующей эпохи. И как эфир, так и они еще немногими признаются.

Я не хочу ни в каком случае поощрять тут спиритизм, оккультизм и религиозные предания. И те, и другие и третьи чересчур далеки от науки; но миллионная доля фактов, на которые они опираются, может быть и правдива. И мы так же имеем их в виду, но объясняем только с чисто натуралистической точки зрения.