Вадим Филатов - Сны воинов пустоты

Сравнивая пустоту в буддизме с ванъянминовской великой пустотой, мы видим, что пустота, растворяющая в нирване всю иллюзорную множественность вещей и великая пустота, выступающая источником прямого действия, на первый взгляд противостоят друг другу. Однако в буддизме Махаяны, где говорится о необходимости действий для спасения от заблуждений, порождаемых иллюзией «существования», неясно скрыта связь буддийской категории пустоты и великой пустоты из учения Ван Янмина. Согласно замечанию Мисимы, самосожжение вьетнамского монаха в знак протеста против войны, вполне может рассматриваться как прямое действие, совершённое в соответствии с учением Ван Янмина.

Когда нам говорят о Небе, мы обычно представляем себе голубые небеса, но Небо не есть только это. Частицы всеобщей пустоты, скрывающиеся среди камней или в речных волн —это такие же проявления абсолюта, как и небо. Небольшаая пустота, которая содержится в нас, ничем не отличается от пустоты, которой обладают святые. Если кто–нибудь пожелает вернуться к великой пустоте (абсолюту), ему следует знать, что Небо уже пребывает в его уме–сердце. Любой человек, при наличии истинного желания, может достичь пределов святости. «Святой уже сам по себе есть великая пустота; великая пустота уже сама по себе есть невыраженная святость».

Для соединения с абсолютом необходимо с чистым сердцем и искренностью отбросить любые желания, опустошить все формы. Ведь даже огромные города и целые острова разрушаются от ударов землетрясения — именно потому что обладают формой. Однако никакое землетрясение не в состоянии уничтожить великую пустоту. Именно с учётом этого, рассматривая процесс возвращения ума–сердца к великой пустоте, говорят об истинной неподвижности. Иными словами, великая пустота есть исходная сущность, вечная неразрушимость и неподвижность, действительное пребывание мира. Когда ум–сердце обращается к великой пустоте, любые действия и поступки выходят за пределы категорий добра и зла и, став результатом подлинного интуитивного знания, полностью сливаются со справедливостью Неба, превосходящей рождение и смерть.

Человеку следует не досадовать на смерть тела, но сердиться на смерть сердца. Именно из этого положения прямо вытекают крайности прямого действия. Если знать, что в действительности ум–сердце не умирает, тогда в иллюзорном мире не останется решительно ничего, чего следовало бы бояться. Сила воли становится запредельной.

Сегодня все мы живем в эпоху, когда смерть сердца представляет собой самое распространённое явление. По мере того, как средняя продолжительность жизни год от года увеличивается, умножается и количество людей, считающих, что следует опасаться не смерти сердца, а смерти тела. В таких обстоятельствах, мировоззренческая позиция, обретенная воином пустоты, как носителем прямого действия, воспринимающим смерть в виде пространственного вхождения в великую пустоту, в виде возвращения абсолюту собственной маленькой пустоты, наглядно демонстрирует нам преимущества мощи духа. Эти преимущества ясно видны на примере японского последователя учения Ван Янмина, Осио Хэйхатиро, который был предводителем восстания 1837 года, направленного против правительства сёгунов Токугава. Отряды восставших были вскоре разбиты, Осио покончил жизнь самоубийством.

В юности Осио Хэйхатиро посетил школу в Оми, где Накаэ Тодзю («Святой из Оми») за два столетия до этого излагал учение Ван Янмина. Во время возвращения в Осака, при переправе через озеро, когда лодка Осио попала в сильный шторм, он вручил свою судьбу небу и стал готовиться к смерти. В эти мгновения он обрёл просветление и понял, что его философское стихотворение, рассказывающее о необходимости потерпеть поражение для обретения интуитивного знания, написанное во время предыдущего визита в Оми, относилось не к абстрактному человечеству, но к нему самому. «Тогда пришло ко мне осознание, — писал впоследствие Осио, — что, если не смогу разобраться в себе самом, вся ученость, которую я накопил за жизнь, ничего не стоит. И, когда я сидел неподвижно, а волны бушевали вокруг, мне было видение, что я встретился с самим Ван Янмином. Если бы мне удалось оставить всякое самоосознание, разве могли бы произвести на меня малейшее воздействие волны? В тот момент всякий страх и жалость к себе исчезли, как снег, тающий под солнцем…» Вскоре шторм прекратился, и Осио спасся. Мистический опыт, обретенный на озере, придал ему полную душевную решимость и подготовил его к последним действиям и смертному концу так, как не смогла бы никакая сумма знаний, или бездна учености.

После поражения возглавленного им безнадёжного восстания, Осио Хэйхатиро был осаждён в одном из крестьянских домов. Стражники призывали Осио выйти и сразиться с ними, но он не ответил на их уловки, и они решились на немедленную атаку. Осио сразу поджег солому и прочие горючие материалы, которыми обложил дом именно на такой крайний случай. Когда стражники все–таки ворвались в помещение, он выхватил кинжал около сорока сантиметров в длину и вонзил себе в горло, перерезав сонную артерию. После этого вытащил оружие из раны и швырнул его в нападавших, однако, что для него всегда было характерно, не причинил им серьезного вреда. Какое–то мгновение он стоял у входа, и охранникам была смутно видна его высокая фигура, напоминавшая священника, окруженная языками пламени. Потом он упал и погиб в горящем доме.

Деятельная сторона учения Ван Янмина становится очевидной на стадии прыжка от осознания к действию. Если бы не было великой пустоты, мы неизбежно утонули бы в осмыслениях и так и не смогли бы освободиться от рассудочности и познавания. Философия Янмина есть путь возврата к спонтанному прямому действию, которое совершают безрассудно при помощи активного нигилизма, используя как рычаг великую пустоту.

«Все мы желаем жить и поэтому неудивительно, что каждый пытается найти оправдание, чтобы не умирать. Но если человек не достиг своей цели и продолжает жить, он проявляет малодушие. Он поступает недостойно. Если же он не достиг своей цели и умер, это действительно фанатизм и собачья смерть. Но в этом нет ничего постыдного. Такая смерть есть Путь Самурая. Если каждое утро и каждый вечер ты будешь готовить себя к смерти и сможешь жить так, словно твоё тело уже умерло, ты станешь подлинным самураем. Тогда вся твоя жизнь станет безупречной и ты сможешь преуспеть на своём поприще». Так учит кодекс чести самураев «Хагакурэ».

В своём предсмертном письме японский воин пустоты Юкио Мисима сказал: «Под влиянием философии Ёмэй (Ван Янмина) я понял, что знать и не действовать — значит знать недостаточно; само же действие не предполагает какого–либо эффекта».