Антонио Менегетти - Мир образов

Подобная схема приводит к возникновению бесконечной социальной цепи, которая из века в век периодически выливается в очередную бойню (войны, эпидемии, неврозы, массовую агрессивность и т. п.).

Конечно же, такую проблему нельзя решить, упразднив семью: механизм, уже зафиксировавший структуру человеческого «Сверх-Я», будет продолжать действовать и в детских садах, школах, при усыновлении или удочерении. Данный механизм монополизировал главные человеческие чувства, поэтому, где бы ни возникла любовь, способная породить новую жизнь, «Сверх-Я» тотчас запускает программу отчуждения.

Спасение заключается в восстановлении изначального человеческого Ин-се: это пособие приближает нас к пониманию его языка в соответствии с нашей культурой, насчитывающей не одно столетие. Так как в человеке существует отклонение, то Ин-се, декодировав его язык, указывает на это отклонение, прибегая к определенным символам. Если данная культура исчезнет (а это будет означать возникновение нового кода, созданного решетчатым механизмом), то и наше Ин-се изобретет свой новый код, свой новый язык.

Когда я говорю «данная культура», я имею в виду и западную, и восточную, из которых наиболее извращенной и, соответственно, наиболее негативной культурой является восточная.

Покуда существует сознание, или логико-историческое «Я», оторванное от языка собственной экзистенциальной индивидуации, для прочтения и обретения взаимообратимости между объективным и субъективным, между отображаемым образом и органической ситуацией, человеку нужен код интерпретации (онтопсихологическая парадигма). Для начала необходимо полностью восстановить семиологическую (онейрическую) функцию как отражение факта, чтобы задействовать способность принимать решения, формализующую реальность в соответствии с критерием функционального утилитаризма природной и исторической идентичности личности. После чего человек неизбежно проникает в невыразимость Ин-се, составляющее чистую очевидность в себе самом, и тогда каждая вещь есть то, что она есть. Бытие исчерпывает каждое слово и проявляет свое присутствие. Важно всегда помнить о том, что не столько сам объект, сколько его функция в совокупности имагогического действия определяет позитивность или негативность. Поэтому ни в коем случае не стоит абсолютизировать фиксированный символ. Нужно всегда улавливать степень его влияния на векторность с точки зрения организмического эгоизма субъекта вообще или в данный момент.

И последнее. Сновидения и образы ясновидения и предвидения являются реальными, исходя из их прямого, буквального значения, то есть их можно интерпретировать с помощью этого же рационального кода. Их можно узнать по непосредственности семантической очевидности.

Ночь в жизни человека предстает как переживание его незащищенности и, таким образом, как раскрытие его слабых сторон. В течение НОЧИ, понимаемой как сон, человек, будучи беззащитным и безоружным физически, оказывается таковым и психически во всем, что связано с разумом и волей.

При заболевании любого типа сновидение дает точную картину недомогания или отклонения субъекта, поскольку позволяет нам исследовать последнего в момент потери им самого себя и, следовательно, постичь болезнь в ее проявлении и причинной деятельности.

Сон, открывающий путь во внутренний мир человека, может быть проанализирован всеми доступными инструментами зрелого научно-рационального познания. Механизм анализа сновидения представляет собой наиболее надежную систему постановки точного диагноза, тогда как, будучи установленным на основании уже проявившихся симптомов, он может опоздать.

Существуют области исследования, прикрываемые гипотезой или проекцией, порождаемой здравым смыслом, соотнесенным с фактами нашей повседневной действительности. Для понимания определенных нарушений мы пытаемся связать их с нашими предположениями и догадками, что, по сути своей, с точки зрения логики и научной последовательности бездоказательно. Наука исследует феноменологии, но упускает из виду причины симптома.

В сущности, она связывает между собой факты, которые вовсе не обязательно могут быть доказаны как целеполагающие. Во сне же дело обстоит иначе: нам открывается возможность аналитически проследить весь процесс в его химически-физиологической последовательности и, прежде всего, установить точную связь причинности с порождаемым ею следствием или феноменом. Сон указывает на то, болен ли человек, в чем кроется его болезнь, каков тип его заболевания и чем оно вызвано.

Для всего, что касается болезни, независимо от ее формы (физической или психической), сон остается превосходным тестом, способствующим проведению точного анализа и установлению диагноза. Это доказано онтопсихологическим подходом к анализу, который на протяжении десятилетий своего становления ни разу не был опровергнут.

В первых двух-трех сценах сон лаконично и точно отражает: а) текущую ситуацию; б) причину возникновения ситуации; в) решение.

Наиболее важным является первый приснившийся сон, затем его содержание мало-помалу становится более расплывчатым.

Три ключевых аспекта последовательно воспроизводятся несколько раз как в одном сновидении, так и в последующих; важно суметь по крайней мере проследить эту последовательность целиком.

С позиций топологической определенности процесс формирования сновидения можно подразделить на следующие составляющие, которые участвуют в нем в той или иной степени и в различных модальностях:

1) память – момент фиксации образов. Сознание запоминает лишь то, что фиксирует модуль памяти;

2) идеальное « Я» – самоопределение индивида: индивидуалистические надежды и устремления, идеальные ориентиры, сформировавшиеся под давлением социума;

3) организм – момент органических или функциональных потребностей, в первую очередь, стремление к их удовлетворению в соответствии с импульсами биологического проекта;

4) монитор отклонения имеет преимущество, поскольку является модулем, встроенным непосредственно в память и достигающим сознания «Я» исключительно через память. Обрабатывает и синхронизирует образы. Сны, индуцированные монитором отклонения, являются наиболее четкими и точными, обладают почти математической ясностью, поскольку им необходимо убедить «Я» вести себя в соответствии с распоряжениями социального психопреступления.