Авторов Коллектив - История этических учений

635

написать удачную страницу, исполнить общественный долг, сказать той, кого я люблю, несколько слов, таких ласковых и нежных, что руки ее обовьются вокруг моей шеи. Есть поступки, ради которых я отдал бы все состояние” [1]. Подлинное счастье, по Дидро, не может не основываться на честности, справедливости, милосердии и внутренней независимости личности.

Эвдемонизм Дидро носит умеренно-гедонистический характер (в отличие от утилитаристского эвдемонизма Гельвеция). Природа склоняет человека к предпочтению удовольствий; - разум подсказывает не ограничивать удовольствия, а избегать или хотя бы ограничивать те страдания, которые сопровождают некоторые удовольствия. Рассуждая об этом, Дидро замечает: “Стоиками становятся, но эпикурейцами рождаются” [2].

1 Дидро Д. Племянник Рамо // Дидро Д. Указ. соч. Т. 2. С. 79.

2 Дидро Д. Эпикуреизм // Дидро Д. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1991. С. 539.

Разоблачение эгоистического имморализма. Приведенное выше понимание счастья Дидро высказывает в вымышленной беседе с Жаном Франсуа Рамо - племянником известного и в наше время французского композитора Жана Филиппа Рамо, одного из создателей классического музыкального стиля. Племянник Рамо послужил лишь прототипом персонажа одноименной философской повести. Реальный Рамо, несомненно, был человеком парижской богемы, однако не обязательно был таким откровенным циником, ни во что не ставящим моральные нормы и добродетели, каким он предстает в повести Дидро.

В племяннике Рамо нередко усматривают прообраз героев романов де Сада. Но Рамо не был не только садистом, но и гедонистом. Он именно циник, эгоист - ниспровергатель нравственности. В лице Рамо Дидро создал один из первых литературных образов эстетствующего имморалиста. Рамо интеллектуален, обладает утонченным художественным вкусом, он неплохой музыкант и вместе с тем он не устает без утайки рассказывать о таких своих склонностях и привычках, которые не могут не порождать зла и не приносить страданий как другим людям, его близким, так и ему самому. Разумность и чувство прекрасного оказались соединенными в его характере с отсутствием элементарного морального чувства, обязательности и совестливости. Он одним из первых в европейской традиции продемонстрировал возможность сознательной приверженности злу, точнее, тому, что принято считать злом и что, оказывается, вполне

636

приемлемо, если это отвечает личным интересам. “…Своим порокам я чаще радуюсь, чем огорчаюсь из-за них… - без смущения заявляет он. - Если уж быть великим в чем-либо, то прежде всего в дурных делах” [1]. Рамо - не только человек богемы, он и человек мира богатых, и Дидро, заставляя Рамо шаг за шагом декларировать свой имморализм, одновременно разоблачает и нравственность современного ему общества, в котором размываются общечеловеческие моральные принципы.

Про себя Рамо заявляет, что он, посредственный музыкант, прекрасно разбирается в морали и многого достиг “благодаря системе, точному суждению, разумному и правильному взгляду”. Что это за “мораль”? - Прежде всего, это мораль исключительного себялюбия, опосредствованного страстью к наслаждению и богатству - к богатству ради наслаждения. Рамо признает существование “правил всеобщей совести” [2], но только для того, чтобы подчеркнуть, что их никто не исполняет. Исключения из этих правил и составляют моральную жизнь. Они встречаются везде, и суть одна: стремление к доходу есть основный мотив человеческих поступков. Так же и словом “добродетель” всего лишь украшено мечтательное направление ума, необычный склад души, своеобразный вкус. Кому-то это по нраву. Но как скучен был бы мир, будь он мудрым и добродетельным.

Поэтому для Рамо нет ни отечества, ни дружбы. Достоинство удачно подменено богатством (богатством легко прикрыться и от позора, и от бесчестья). А на место обязанностей поставлено умение прислуживать: “Надо прислуживаться, ездить к знатным особам, изучать их вкусы, потакать их прихотям, угождать порокам, одобрять несправедливость - вот в чем секрет” [3]. При этом должно быть чувство меры, чтобы… ускользать от позора, бесчестья и законов, - как диссонансов в общественной гармонии.

1 Дидро Д. Племянник Рамо. С. 99. В прежнем русском издании это место переведено несколько иначе: “Если где-нибудь нужно быть великим, то это преимущественно во зле” (Дидро Д. Избр. филос. произв. М., 1941. С. 248).

2 Дидро Д. Племянник Рамо. С. 75-76.

3 Там же. С. 78.

“Мораль” Рамо может привлекать на фоне лицемерия и ханжества добропорядочного общества. Рамо апеллирует к естественности и непринужденности. Если себялюбие естественно и выражается в стремлении к богатству, почему надо это скрывать? Главное - счастье, и если счастье, говорит Рамо, понятое как почет, богатство и власть, можно получить пороками - пороками, присущими мне, “пороками, отвечающими нравам моего народа, приходящимися по

637

вкусу моим покровителям и более соответствующими их мелким нуждам”, нужно ли прибегать к добродетели? [1] Рамо упивается своим положением - “счастливого разбойника среди разбойников богатых”, готового вместе с тем на любую гнусность и порок при условии, что никто его к этому не принуждает: “Я готов пожертвовать достоинством…, но по своей собственной вoле, а не по чужому приказанию. Допустимо ли, что бы мне сказали: “Пресмыкайся!” - и чтобы я был обязан пресмыкаться!” [2].

1 Дидро Д. Племянник Рамо. С. 80.

2 Там же. С. 82.

Апелляция Рамо к естественности и свободе в наибольшей степени сближает его с героями де Сада. А характер естественности и свободы, к которым он апеллирует, его игнорирование требований здравого смысла и рациональности, делают его антигероем Просвещения.

Критика христианской этики. В отношении к религии Дидро, получивший в отрочестве религиозное образование, эволюционировал от скептицизма и деизма к атеизму и радикальному антиклерикализму. Большинство его философских и художественных произведений пронизаны критикой религиозного мировоззрения, христианского учения, церковных и монастырских нравов.

Критика христианской этики развивается Дидро по двум направлениям. Это критика собственно морального учения христианства, направленная главным образом на выявление в нем лицемерия, ханжества и внутренних противоречий, и философско-этическая критика христианской этики.

И здесь в различных рассуждениях Дидро наиболее примечательны два аргумента. Во-первых, христианская этика, как и христианское учение в целом, апеллируя к божественному авторитету, а затем и к авторитету многочисленных святых, подменяет убежденность авторитаризмом, в то время как действительно необходимым основанием убежденности должен быть только разум.