Коллектив авторов - Гуманисты эпохи Возрождения о формировании личности (XIV–XVII вв.)

Аньоло . Если бы я вел речь о тех, кто предназначен не для высокой доблести, но для механических искусств и услужения, я бы, пожалуй, сказал, что время от времени их следовало бы сечь. Но я против того, чтобы отец или наставник, желающие и старающиеся сделать своих детей добрыми людьми, прибегали к побоям. Прежде всего, это не пойдет им во благо, ибо это вопреки природе и может привить их душам раболепство; а подчас в дальнейшем, уже повзрослев, они, если увидят в таком средстве несправедливость, будут от этого в меньшей степени испытывать чувство естественной привязанности. Далее, душе благорасположенной (bene disposto) вполне достаточно будет выговора, лишь бы радетельный отец вновь и вновь не давал ей возвращаться к тому, от чего он не без труда ее отвадил. Увещевания бывают разные, а именно: доводы, убедительные для юного возраста, примеры других, похвала в адрес благонравных людей, известных молодежи, и порицание людей порочных; одобрение, если молодой человек поступает хорошо, и предпочтение ему перед теми, с кем он общается; если же дурно – выговор и обращение к нему в последнюю очередь (sgridarlo et postporlo); награда теми вещами, которые он ценит. Если он совершает ошибку, то следует отдавать эти вещи другим, если упорствует в ошибке, то следует наказывать его скорее тем, что заставит его основательно поразмышлять, нежели тем, что вызовет тяжелые переживания; например, оставлять его запертым одного, не давать ему тех кушаний и предметов, коим он более всего радуется, забирать у него верхнюю одежду и тому подобное, что способно побудить к серьезному размышлению о содеянном. Побои причиняют недолгую боль и плохо сохраняются в памяти молодого человека, побуждая его думать, что ими полностью искупается совершенный им проступок, отчего, забывая оный, молодой человек легко идет на совершение другого, думая, что за это ему ничего иного, кроме битья, не будет. Подвергнутый же более длительному наказанию, молодой человек вынужден лучше поразмыслить о содеянном, приходя к убеждению, что остерегаться его следует не из страха перед болью от побоев, но ради того, чтобы избежать ошибки. И от этого душой он менее негодует против того, кто его наказывает, ибо видит, что его не колотят из злости, но, скорее, увещевают, дабы сделать благонравным. Часто можно наблюдать, сколь велико негодование, охватившее души молодых людей, если оно уже больше никогда не позволяет им следовать водительству того, кого с самого начала из-за побоев они возненавидели; оттого и бывает, что многие даровитые люди, чрезвычайно способные ко всякому учению, по причине жестокости наставников никогда больше не возвращались к нему. Посему надо быть весьма осмотрительным, дабы не вызвать неприязни к какой-либо благородной науке у того, кто собирается ее постигать, напоминая ему, что [даже] при наличии любви и усердия она приобретается долгим трудом. Эту тему очень легко можно было бы продолжить, но, полагаю, что я понят в достаточной мере.

Мне следовало бы сказать несколько слов и о подобающем этому возрасту одеянии, которое тем больше способствует сохранению добронравия, чем менее оно отличается от того, что принято всеми. Рассуждая об этом, однако, следует принять во внимание, что иногда для праздников, общественных развлечений, а также домашних торжеств нужны красивые наряды: посему пусть в этих случаях будут дозволены одеяния любого покроя и качества, подобающие положению тех, кто в них облачается. В другие дни, когда нет праздников, никоим образом недопустимо употреблять иные одеяния, кроме как те, что общеприняты в городе. Нельзя позволять молодым людям носить роскошные, изящно отделанные, вышитые или же скроенные из разноцветных материалов одежды. И пусть всегда избегают всяких женских прикрас, ибо ни спускающиеся на плечи локоны, ни хорошо завитые, ни искусно подстриженные волосы не нужны тому, кто рожден для доблести.

<���…> Итак, продолжаем наше рассуждение об образе жизни юношей, что постарше, возраст коих требует от них с прилежанием заниматься свободными искусствами, ибо нравственный склад, усвоенный в ранней молодости, предопределяет в очень многих случаях поступки взрослого человека, а занятия, коим предаются смолоду, очень многие сохраняют на всю жизнь. Коршун мышами и ящерицами вскармливает детенышей в гнезде, которые, вырастая и будучи способны и на более крупную добычу, питаются, однако, тем же, чем были вскормлены, когда росли. Орел же, охотясь, нападает на дичь и больших птиц и ими кормит беспомощных птенцов, а они затем, обретя силу и способность летать, отважно бьются, чтобы добыть себе ту прекрасную пищу, которую вкушали, лишь только вылупившись из яйца. Так и юноши в хорошее время приучаются к хорошим занятиям, из которых одни имеют отношение к телу, другие – к душе. Для развития тела в юном возрасте похвальными являются занятия с оружием, турниры и джостры [208], верховая езда и любые упражнения на ловкость. Кроме того, не возбраняется держать ловчих птиц и забавляться их охотой. Но наибольшую похвалу заслуживает охота на крупных зверей в гористой и труднодоступной местности, скитаясь по которой подвергаешь себя опасности и вместе с другими выдерживаешь нападение медведей и вепрей, подобно тому как, сказывают, было в молодые годы с Гектором, Энеем и многими другими именитыми людьми, слава которых еще живет в мире. Подобные дела, как считается, весьма возвышают и укрепляют наши души, а заодно настраивают тело на то, чтобы быть ему способным и готовым ко всевозможным поступкам, требующим силы и доблести. Полагается все же в подобных занятиях знать надлежащую меру и предаваться им не слишком, но с целью дать душе передышку и отдохновение от долгих трудов, положенных на размышления о нравственности и о блаженной жизни; ибо, кто проводит в подобных занятиях время, перестав питать душу и постигать науку жизни, тот никоим образом не может быть одобрен нами. Итак, перед всем другим предпочтение следует отдавать упражнениям души, каковыми являются все науки и некоторые виды ремесленного искусства: учиться у хороших наставников, общаться с философами, усваивая их предписания и сообразно этому действуя, рисовать, заниматься резьбой, ваять, замышлять прекрасные постройки и стараться быть сведущим во всех вещах человеческих и даже небесных (поскольку удается превозмочь немощь смертного тела), держась в качестве верного правила той мысли мудрых учителей и святых христиан, что всякий человек в земной жизни должен стремиться совершить немногое, и тем не менее он должен хотеть хорошо разбираться и судить обо всем том, что делают другие люди.

<���…> Ум наш по природе своей столь разносторонен и так быстро реагирует на все вокруг, что не только в течение дня способен на многие вещи, но и в один и тот же момент порой осуществляет разные действия; к примеру, можно видеть, как преподаватели музыки, исполняя песню, правой рукой перебирают струны, левой управляют разнообразием голосов, ногами и другими частями тела в нужное время производят движение, а также следят за ошибками учеников, старающихся воспроизвести то же самое, и при этом их внимания хватает одновременно на все звучащие голоса, на любое выполняемое движение, любую модуляцию. Опыт этого не показал бы, не обладай ум способностью заниматься многими вещами сразу. Нам нет поэтому большой необходимости торопить время, но пусть сказанное будет [принято] за основоположение, дабы было известно, что ум наш в кратчайший срок способен на многое.