Фридрих Энгельс - Происхождение семьи, частной собственности и государства

В издании 1884 г. за этими словами следует текст, опущенный Энгельсом в издании 1891 года. «Такое же право – в Северной Америке оно встречается на крайнем северозападе довольно часто – действовало также и у русских; его отменила великая княгиня Ольга в Х веке». Далее приводится абзац о «коммунистических хозяйствах крепостных семей в Ниверне и Франш-Конте, подобных славянским семейным общинам в сербско-хорватских землях», перенесенный Энгельсом в издании 1891 г. в главу II и включенный им в несколько измененном виде в одно из добавлений к этой главе.

– рода Юлиев.

Дальнейший текст до слов «Как у мексиканцев и греков, так и у германцев» включен Энгельсом в изда ние 1891 г вместо напечатанного в издании 1884 г следующего текста «Таким образом мы видим, что один из германских народов, и именно опять-таки свевы, расселился здесь родами, gentes, и каждому роду была отведена определенная территория. У бургундов и лангобардов род назывался fara, а употребляемое в «Бургундской правде» наименование членов рода (faramanni) одновременно означает также и самих бургундов, в противоположность римскому населению, которое, естественно, не входило в состав бургундских родов. Распределение земель происходило, следовательно, у бургундов также по родам. Так решается вопрос о faramanni, над которым сотни лет понапрасну ломали головы германские юристы. Название fara едва ли было общим обозначением рода у всех германцев, хотя мы и находим его у одного народа готской и у другого народа герминонской (верхненемецкой) ветви. В немецком языке существует большое количество корней, применяемых для обозначения родства, и они одновременно используются в выражениях, которые, как мы можем предположить, имеют отношение к роду».

– по немецки fahren.

– по-немецки Sippe.

Sif.

– по-немецки Konig.

Особенно тесная по своей природе связь между дядей с материнской стороны и племянником, ведущая свое происхождение от эпохи материнского права и встречающаяся у многих народов, известна грекам только в мифологии героического периода. Согласно Диодору (IV, 34) Мелеагр убивает сыновей Тестия, братьев своей матери Алтеи. Последняя видит в этом поступке такое ничем не искупимое преступление, что проклинает убийцу своего собственного сына и призывает на него смерть. «Боги, как рассказывают вняли ее желаниям и прервали жизнь Мелеагра». По словам того же Диодора (IV, 43 и 44) аргонавты под предводительством Геракла высаживаются во Фракии и находят там, что Финей, подстрекаемый своей новой женой, подвергает позорному истязанию своих двух сыновей, рожденных от отвергнутой жены его Бореады Клеопатры. Но среди аргонавтов оказываются также Бореады братья Клеопатры, то есть братья матери истязуемых. Они тотчас же вступаются за своих племянников, освобождают их и убивают стражу.

Дальнейший текст до слов «Впрочем во времена Тацита» добавлен Энгельсом в издании 1891 года.

Слова «по крайней мере более ему известных» добавлены Энгельсом в издании 1891 года.

Дальнейший текст до слов «Тогда как у Цезаря германцы» (см настоящий том, с. 337) добавлен Энгельсом в издании 1891 года.

Принятое здесь число подтверждается одним местом у Диодора о галльских кельтах: «В Галлии живет много народностей неодинаковой численности. У крупнейших из них численность населения достигает приблизительно 200000 человек, у самых малых – 50000» (Diodorus Siculua, V, 25). В среднем, следовательно, – 125000, галльские отдельные народы, ввиду более высокой ступени их развития, безусловно следует считать несколько большими по численности, чем германские.

– Великая Германия.

– дольщики.

– белых бедняков.

По словам епископа Лиутпранда Кремонского, в Х веке в Вердеие, следовательно, в Священной германской империи 17 в, главным промыслом была фабрикация евнухов, которые с большой прибылью вывозились в Испанию для мавританских гаремов.

Gau.

Gaugrafen.

Конец фразы от слов «и столь громадным увеличением населения» добавлен Энгельсом в издании 1891 года.

– Дать земледельцам средства для коллективного и постепенного освобожденияю.

Слова «чаще всего на два» добавлены Энгельсом в издании 1891 года.

В особенности на севере западном побережье Америки – см. у Банкрофта. У племени хайда на островах Королевы Шарлотты встречаются домашние хозяйства, охватывающие под одной кровлей до 700 человек. У нутка под одной кровлей жили целые племена.

В издании 1884 г вмести слов «обособленную собственность» («Sonde-reigenthum») напечатано «частную собственность» («Privateigenthum»).

Слова «домашним общинам, наконец» добавлены Энгельсом в издании 1891 года.

См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 343.

– ты этого хотел, Жорж Данден! (Мольер. Жорж Данден, акт I, сцена девятая).

Число рабов в Афинах см. выше, с. 117 [в настоящем томе см. с. 315.] В Коринфе в эпоху расцвета города оно доходило до 460 000, в Эгине – до 470 000, в обоих случаях в десять раз превышая численность свободных граждан.

Первым историком, который имел хотя бы приблизительное представление о сущности рода, был Нибур, и этим, – но также и своими почерпнутыми прямо оттуда ошибками, – он обязан своему знакомству с родами Дитмаршена.

В издании 1884 г. вместо слов «силу человека» напечатано «рабочую силу человека».

«Система приобретенных прав» Лассаля во второй части вращается главным образом вокруг положения, что римское завещание столь же старо, как и самый Рим, что в римской истории никогда «не существовало времени без завещаний», что завещание возникло скорее в доримский период из культа умерших. Лассаль, как правоверный старогегельянец, выводит римские правовые нормы не из общественных отношений римлян, а из «спекулятивного понятия» воли, и приходит при этом к указанному утверждению, полностью противоречащему истории. Это неудивительно в книге, автор которой на основании того же спекулятивного понятия приходит к выводу, что у римлян при наследовании передача имущества была чисто второстепенным делом. Лассаль не только верит в иллюзии римских юристов, в особенности более раннего времени, но идет еще дальше этих иллюзий.

Я сначала собирался привести рядом с моргановской и моей собственной критикой цивилизации блестящую критику цивилизации, которая встречается в различных местах произведений Шарля Фурье. К сожалению, у меня нет времени заняться этим. Замечу только, что уже у Фурье моногамия и земельная собственность служат главными отличительными признаками цивилизации и что он называет ее войной богатых против бедных. Точно так же мы уже у него находим глубокое понимание того, что во всех несовершенных, раздираемых противоречиями обществах отдельные семьи (les families incoherentes) являются хозяйственными единицами.