Александр и Антонина Бобковы - О новом в эволюции жизни на Земле

Однако сегодня замечательная биологическая теория стресса Г. Селье, совершившая переворот в науке о взаимодействии живого с факторами среды, выглядит весьма схематичной и даже застывшей в свете новых научных данных о стрессовой природе биологического эволюционного механизма, с одной стороны, и развития антропологии и социальных наук – с другой.

При этом социальный стрессовый конфликт даже начал превалировать над биологическим. Хотя во многих случаях биологический и психосоциальный стрессы действуют одновременно; иногда – чередуются друг с другом. И организм не всегда бывает адекватен в своих защитно-приспособительных ответах. Основная причина этого состоит в неумении дифференцированного распознавания человеком стрессовых стимулов на информационном уровне, а результатом является преобладание неспецифических ответов на специфические требования.

В природе биологического стресса неспецифической адаптации принадлежит решающая роль. К примеру, что бы ни случилось с солдатом на поле боя, для его спасения, независимо от вида травмы, необходимо принять стандартные жизнеобеспечивающие меры: обезболить, остановить кровотечение, эвакуировать в специализированное медицинское учреждение. А дальше – пусть разбираются узкие специалисты, которые точно установят диагноз и окажут специализированную врачебную помощь.

Иначе обстоят дела с социальными видами стресса. Ведь если Вы внезапно потеряли хорошо оплачиваемую работу и не знаете, как дальше содержать семью; если у Вас произошел серьёзный конфликт с любимым человеком; если Вам отказали в заслуженном повышении по службе; если Вас ограбили, избили, или, не дай Бог, у Вас разбомбили или сожгли дом, угнали замечательную машину; Вы потеряли близкого человека; и мало ли что ещё свалилось на Вашу человеческую голову, то зачем Вам гиперадреналинемия, гипергликемия, мобилизация жирных кислот, распад белка в печени? Зачем Вам резкое сужение сосудов (ведь кровотечения-то нет); мобилизация эндогенных опиоидов (без физической боли); образование дополнительных источников энергии (без необходимости физических мышечных актов защиты).

Всё Ваше спасение – в Вашем поведении, в Вашем умении всё понять, может быть, простить и жить в соответствии с новыми обстоятельствами.

Не зря говорят: «Ему всё нипочём; ведь он философ». Сегодня это звучит как «ведь он юродивый». А завтра философами будут все. Иначе нельзя. Отчаяние в жизни – это для животных. Для них любая потеря, от косточки до любимой игрушки – непостижимое горе; и если бы не инстинкт самосохранения в виде физиологического торможения в головном мозге, все бы они неизменно погибали по каждому факту потери чего-то…

Человек разумен, и главное – он творец. Творческое начало человека также находится в постоянном развитии. То есть его (человека) творческий потенциал неисчерпаем, и в социальных сферах жизни ему по силам любые задачи.

В связи с этим попробуем подробнее рассмотреть социальную составляющую стресса.

Информационный компонент социального стресса, безусловно, является наиболее важным и первостепенным. Социальные стрессоры (будем их дальше называть стимулами), в отличие от биологических, по своей природе субъективны, специфичны (первое отличие) и, разумеется, информационно обусловлены.

Сам социальный стимул, имея, конечно, и количественную оценку, тем не менее, всегда качественен; при этом его качество определяется опять-таки информационным содержанием.

Роль качественного информационного компонента-стимула при социальном стрессе очень велика. Благодаря адекватной реакции на него со стороны специфических приёмных мозговых структур и принятию соответствующих ситуации верных решений, организм человека не будет сильно разрушаться, как при биологическом стрессе, и будет повышать свою устойчивость к новым социальным стимулам.

Понятно, что информация, а следовательно, и информационные стимулы, строго говоря, не носят силового характера. В связи с этим энергетические затраты ответов на социальные стрессорные воздействия должны быть минимальными. То есть максимальное качество защиты может быть достигнуто при минимальной энергетической стоимости. В этом, пожалуй, и состоит основное, второе отличие механизма социальной адаптационной стрессовой реакции от биологической.

Ещё одна особенность социального стресса состоит в том, что влияние информационных стимулов сопровождается минимальным перекодированием, а следовательно, и минимальным искажением стрессорной информации. Можно сказать, что макромир внешних процессов и событий в виде информационных стрессовых стимулов, по П. Анохину, вписывается непосредственно в специфический химический континуум клетки, реализуется в микрособытиях структур мозга, и в виде адекватного поведенческого ответа, а если надо, то и действия, проявляется в онтогенезе человека, как ещё один шаг на пути не генетической, социокультурной, эволюции личности.

Г. Селье не был бы великим учёным, если бы он не был ещё и пророком. Сокрушаясь невозможностью точного определения первого медиатора стресса, он, конечно, не считал свою концепцию чисто биологической. Однако, в силу недостаточного развития в то время идей нервизма, он, разумеется, не мог признать, что первым медиатором стресса является тот самый информационный химический континуум человеческого мозга, на который обратил внимание П. Анохин и который, по-видимому, в значительной мере осуществляет социальную адаптацию, а при необходимости – пролонгирует её и биологическими механизмами защиты.

Безусловно, говоря отдельно об информационной компоненте, мы этим лишь подчёркиваем минимальность энергетических затрат организма в осуществлении механизмов социального стресса. На самом деле, более правильно всё-таки говорить о различных внешних специфических информационно-энергетических стимулах, которые взаимодействуют с информационными нервными структурами головного мозга, а также регулируют и одновременно перестраивают их внутреннюю организацию в соответствии с новыми требованиями изменения социальных условий. При этом имеется в виду нейронно-кибернетическая регуляция на всех уровнях центральной нервной системы организма с функционированием информационных систем прямой и обратной связи на межличностном, социальном и межсистемном (биосферном и космическом) уровнях.

Таким образом, мы приходим к выводу, что ответ специализированных и специфических информационных структур мозга человека на информационно-энергетические стрессорные психосоциальные стимулы является, скорее всего, ответом разумного на разумное и сопровождается он увеличением потенциала разумности мира в целом.