Коллектив авторов - История философии

Высоко оценивает Галич роль и место самопознания в гносеологическом освоении действительности. Это закономерно, ибо именно через человеческую природу постигается действительность. Распространяясь на всех людей, самопознание реализуется в коллективном опыте человечества. История тем самым превращается в единый самопознавательный процесс, суть и закономерности которого раскрываются человекознанием. Последнее же при таком подходе превращается в комплексное философское осмысление человека и мира, науку, которой принадлежит будущее. «Антропологический переворот», осуществленный Галичем, открывал новые пути развития русской философии [343].

Александр Васильевич Никитенко(1804–1877) прожил долгую, динамичную и во многом трагическую жизнь. Сын крепостного крестьянина, Никитенко ценой неимоверных усилий сумел получить высшее образование и стать одним из самых блестящих профессоров Санкт-Петербургского университета. Он был видным общественным деятелем, членом многочисленных комитетов по реформе образования в России, одним из руководителей Главного управления цензуры, редактором крупнейших журналов («Современник», «Журнал Министерства народного просвещения» и др.), академиком Российской академии наук. Никитенко отстаивал необходимость и обязательность философского подхода в науке и преподаваний («Настоящее мое значение в науке, – писал он, – есть философское»), поэтому постоянно критиковал ученость без философии и философию без учености. Будучи учеником Галича, он вслед за учителем стремился обосновать истинность объективно-идеалистической интерпретации мира, близкой к шеллингианству (теория тождества, двойственность в единстве мира и т. д.), однако в ряде вопросов (особенно в эстетике) постепенно эволюционизировал к Гегелю.

Констатируя, что и Шеллинг, и Гегель не смогли разрешить поставленные ими философские проблемы, ибо попытки метафизических ответов на метафизические вопросы несостоятельны, Никитенко был уверен в возможностях идеалистической интерпретации мира и жестко критиковал материализм. В основе мира, по Никитенко, лежит идеальное начало (Разум, Мысль), которое в конце концов оказывается абсолютизированным человеческим духом. Русский мыслитель анализирует мир сквозь призму определенным образом понятой природы человека. От человека к анализу действительности – такова логика исследования мира у Никитенко. Поэтому основное внимание он уделяет не столько натурфилософской, онтологической структуре мира, сколько гносеологическим проблемам. Человек анализируется русским мыслителем в диалектическом единстве материального и духовного и, в конце концов, двойственность его натуры разрешается в духовном синтезе. Наиболее полно это единство проявляется в мышлении, которое является основным законом нашей природы. Так как мир есть воплощение идеального, его познание возможно только при помощи духовного акта – мышления. Никитенко писал, что познание опосредует двойственное отношение человека к природе: как существо страдательное человек подчиняется общим здконам природы, а как существо самодействующее познает законы сии, а из них выводит следствия, которые оказываются новыми законами его разума и воли. Процесс познания анализируется Никитенко как диалектическая связь истины факта и истины идей, т. е. как взаимосвязанное и взаимодополняющееся единство чувственного и идеального. Философ различает три ступени познания: опытное, философское, математическое. Опытное познание, являющееся чувственным, всегда фактологично, оно позволяет увидеть только различные видоизменения предметов без всякого отношения к причинам их и взаимной связи. Философское познание есть познание причин вещей. Оно позволяет осмыслить мир в его единстве и противоречиях, в борьбе и развитии. Математическое познание в конце концов оказывается лишь формой философского познания, ибо оно есть только познание количества или меры вещей. Математика дает строгую математическую методу для фило-

Софии. Одновременно процесс познания характеризуется Никитенко как абстрагирование воспроизводства мира, при котором путем отвлечия и умозаключения постигается истинная суть эмпирических разностей и сходств. Понятийное постижение действительности органически связано со словом: последнее служит «плотию и органом» мысли. Никитенко подчеркивает диалектическую связь мысли и слова (языка), хотя объяснить ее научно не может. Процесс познания, по мнению русского ученого, является следствием активного воздействия человека на окружающий мир и самого себя. Результаты этого процесса позволяют человеку покорить многие силы природы, использование которых благотворно сказывается на развитии человечества, прежде всего в сфере вещественной. Роль знания в процессе преобразования мира, по мнению Никитенко, очевидна. Однако знания не разъясняют и не в состоянии разъяснить всего, что нужно для нашего существования. Поэтому необходим Бог, а следовательно, вера, без которой невозможно нравственное существование человека. Это еще одно основание для критики русским профессором материализма и особенно нигилизма русских радикальных деятелей. Правда, и идеализм Никитенко не жалует, видя в нем метафизические ответы на неметафизические вопросы, ответы, зачастую находящиеся в противоречии с современной наукой (прежде всего с естествознанием). Поздний Никитенко даже констатирует, что материализм и идеализм в основных вопросах мироздания ничего не знают. Он пытается нащупать третий путь, хотя склонен принять принципиальную основу идеализма, ибо с последним «… по крайней мере уживаются наши нравственные интересы, без которых человек – зверь, и подлец, и самое жалкое существо». В контексте своих общефилософских и гносеологических подходов Никитенко разрабатывает интересную эстетическую и литературную концепцию, продуктивно сказавшуюся на дальнейшем развитии русской мысли.

Адам Андреевич Фишер(1799–1861) родился в г. Штейере (Австрия). Образование философ получил в Кремсмюерском иезуитском лицее (1815–1816) и в Венском университете. В 20-е гг. XIX в. он приехал в Россию в качестве воспитателя детей одной аристократической семьи и остался здесь до конца своей жизни. Фишер был профессором философии (1832) Санкт-Петербургского университета и других вузов столицы. Он снискал репутацию умеренного и консервативного профессора, являющегося, по словам министра народного просвещения, «без сомнения, самым благонамеренным из всех преподавателей философии, который не щадит усилий к сближению философии с учением христианской веры». Продолжая традицию Галича и Никитенко, Фишер обосновывает возможности идеалистически-антропологической интерпретации действительности.