Коллектив авторов - История философии

Хомяков прекрасно понимал, что в практическом плане кушитство имеет несомненные преимущества. Он писал, что все кушитские цивилизации замечательны как сильные государственные образования: Вавилон, Египет, Китай, Древний Рим. Иранство же редко формируется в государственные образования. Но в то же время кушитство ведет к катастрофе по причине органически присущей ему агрессивности и превращения человека в бездушную машину. Христианство, по Хомякову, предприняло героическую попытку противостояния мировому кушитству. Но со временем западное христианство само подпало под его влияние и соответствующим образом определило дух европейской культуры. Рационализм (рассудочность), юридизм, формализм общественной и религиозной жизни есть признаки кушитства внутри Запада. Все надежды мыслителя обращаются к Православию, которое единственно может стать источником спасения мира от духовной и социальной катастрофы. Однако сложность состоит в том, что идейное наследие православия не актуализировано. Оно пребывает втуне, плохо известно, недостаточно изучается, мало пропагандируется и используется. Вот почему мыслитель считает своим долгом активно разрабатывать все стороны православной духовной культуры.

Народом, сохранившим дух свободы (иранства), Хомяков считал русский народ. Он гордился древней русской историей, полагая, что в ней сокрыты источники духовного величия. Но к нему надо прийти через сложный процесс воспитания общества. Цель, осуществлению которой намеревалось содействовать славянофильское движение, была намечена Хомяковым в статье «Об общественном воспитании в России»: «Внутренняя задача русской земли есть проявление общества христианского, православного, скрепленного в своей вершине законом живого единства и стоящего на твердых основах общины и земли». Но этот путь труден, встречает множество внутренних и внешних помех. К их числу мыслитель относил европоцентризм как правящих верхов, так и образованного сословия. Поэтому основным средством защиты общества от разлагающего европоцентристского воздействия Хомяков считал слово, теорию. В рецензии на оперу Глинки «Жизнь за царя» он писал: «Прошли века, государство Русское окрепло, но новое нашествие с Запада требует нового сопротивления. Это нашествие не меча и силы, но учения и мысли. И против этих нашествий бессильна всякая вещественная оборона, и сильно только одно – глубокое душевное убеждение». Россия должна не только мечом, политическими, дипломатическими, но и духовными силами отстаивать свою самобытность и свои законные интересы, продолжая при этом взаимоприемлемое сотрудничество с Западом, который уважает сильного соперника и подминает слабого.

Иван Васильевич Киреевский(1806–1856) родился в высокообразованной дворянской семье, получил блестящее домашнее образование. С 1822 г. слушал лекции в Московском университете, с 1824 г. служил в Московском главном архиве иностранной коллегии, где сблизился с московскими любомудрами Д.В. Веневитиновым, А.И. Кошелевым, С.П. Шевыревым. В 1830 г. предпринял заграничное путешествие, в ходе которого в немецких университетах слушал лекции Гегеля, Шеллинга, Шлейермахера, причем Гегель дал весьма высокую оценку интеллектуальному уровню молодого русского философа.

И.В. Киреевский

Иван Васильевич обладал замечательными человеческими качествами, что отмечали буквально все люди, близко его знавшие. Даже у его идейного противника А.И. Герцена в «Былом и думах» есть фрагмент, чрезвычайно ярко свидетельствующий о поразительной честности И.В. Киреевского. Герцен пишет: «Я сам ни с кем в мире не желал бы так вести торговых дел, как с Киреевским. Чтоб дать понятие о хозяйственной философии его, Я расскажу следующий анекдот. У него был конский завод; лошадей приводили в Москву, делали им оценку и продавали. Однажды является к нему молодой офицер покупать лошадь; конь сильно ему приглянулся; кучер, видя это, набавил цену; они поторговались, офицер согласился и взошел к Киреевскому. Киреевский, получая деньги, справился в списке и заметил офицеру, что лошадь оценена в восемьсот рублей, а не в тысячу, что кучер, вероятно, ошибся. Это так озадачило кавалериста, что он попросил позволения снова осмотреть лошадь и, осмотревши, отказался, говоря: «Хороша должна быть лошадь, за которую хозяину было совестно деньги взять…» [350].

Духовное развитие Киреевского было довольно сложным и длительным процессом. В молодости он увлекался немецкой классической философией, в более поздние годы он самостоятельно и при помощи монахов Оптиной пустыни знакомится с трудами Отцов Церкви и переходит на славянофильские позиции, при этом не отказываясь от признания ценности светской культуры. В 40 50 х гг. он становится одним из ведущих идеологов славянофильства. Главными философскими работами Киреевского являются статьи «О характере просвещения Европы и его отношение к просвещению России» (1852) и «О необходимости и возможности новых начал для философии (1856). Мыслитель намеревался продолжить свои труды по созданию целостной философской системы, но ранняя смерть не позволила ему это сделать. И.В. Киреевский умер в Петербурге во время эпидемии холеры.

Анализируя основания, на которые опирается русская и западноевропейская культуры, Киреевский пришел к выводу об их глубочайшем несходстве. Это несходство обусловлено следующими факторами: этническими различиями восточных славян и романо-германских народов и путями формирования у них государства; различной формой проникновения христианства в эти народы; наконец, способами передачи образованности древнеклассического мира. В малом пространстве Западной Европы происходят бесконечные конфликты разных народностей, между которыми царит дух враждебности. Государство у них формируется в результате завоевания одного народа другим. Поэтому «европейские общества, основанные насилием…должны были развить в себе не общественный дух, но дух личной отдельности» [351]. В России же государство возникает вследствие «органического развития славянского племени». С самого начала ведущую роль в русском обществе играют общины (так называемые миры), и человек, «принадлежа миру», согласовывал свое поведение как в общественной, так и в частной жизни «с традиционным и однообразным обычаем». Отсюда понятно, что на Руси мало была известна «личная самобытность, основа западного развития».

Следующий пункт различия состоял в специфике христианизации западного и русского миров. На Западе за многие столетия до принятия христианства сложились глубокие культурные традиции как на уровне обычая, так и в сфере интеллекта. Они стали существенным препятствием на пути приобщения к евангельским истинам, который был длительным и мучительным процессом. В частности, одной из таких традиций было римское право, влияние которого проявилось в том, что западное христианство на первый план выдвинуло формальный критерий приобщенности к церкви, берущий верх над сущностной стороной церковной жизни. Напротив, на Руси христианство попало на молодую культурную почву и «не встретило в ней тех громадных затруднений, с какими должно было бороться в землях, пропитанных римской образованностью» [352]. В нашей культуре главным фактором религиозности становится преобразование внутреннего состояния души, ведущее к новой жизни в духе. Христианство пронизывает быт русского человека, его убеждения, становится в подлинном смысле жизненным, и в результате «побеждает не внешняя истина, а существенная справедливость, не материальная выгода, а нравственные требования».