Жиль Делез - Капитализм и шизофрения. Книга 2. Тысяча плато

Теперь мы можем вернуться к двум фундаментальным обретениям дарвинизма — почему формы или типы форм в парастратах должны постигаться через отношение к популяциям, и почему степени развития в эпистратах должны пониматься как нормы или дифференциальные отношения. Прежде всего парастраты охватывают коды как таковые, от которых зависят формы и которые с необходимостью касаются популяций. Чтобы быть кодированной, вся молекулярная популяция уже должна существовать целиком, а эффекты кода или его изменения оцениваются на уровне более или менее молярной популяции в зависимости от способности кода размножаться на среде или творить для себя новую ассоциированную среду, внутри которой модификация будет способна образовывать популяции. Да, мы всегда должны мыслить в терминах стай и множественностей: поддерживается или не поддерживается код, зависит от принадлежности кодированного индивидуума к определенной популяции — «популяции, населяющей пробирку, флягу с водой или кишечник млекопитающего». Но что означают изменение кода, модификация кода или вариация парастраты, результатом которых с необходимостью являются новые формы и ассоциированные среды? Такое изменение, очевидно, имеет место не из-за перехода от одной предустановленной формы к другой, то есть не из-за перевода из одного кода в другой. Пока проблема ставится таким образом, она неразрешима, и нужно согласиться с Кювье и Бэром, что установленные типы форм нередуцируемы, они не допускают ни перевода, ни трансформации. Но проблема ставится совсем по-иному, когда мы признаем, что код неотделим от присущего ему процесса декодирования. Без «генетического дрейфа» нет никакой генетики. Современная теория мутаций ясно продемонстрировала, как код, неизбежно связанный с популяцией, предполагает сущностную кромку декодирования — не только каждый код имеет дополнения, способные свободно варьироваться, но и один и тот же сегмент может быть скопирован дважды, причем вторая копия остается свободной для вариации. Кроме того, фрагменты кода могут передаваться от клеток одного вида клеткам другого, от человека к мыши, от обезьяны к коту, через посредничество вирусов или через другие процедуры, что подразумевает не перевод одного кода в другой (вирусы — не переводчики), а сингулярный феномен, который мы называем прибавочной стоимостью кода, или побочной коммуникацией. [61] Jacob, François. La logique du vivant, pp. 311–312, 332–333; и то, что Реми Шовен называет «а-параллельным развитием». У нас будет случай поговорить об этом дальше, поскольку сказанное существенно для любого становления-животным. Благодаря таким дополнениям и прибавочным стоимостям — но дополнениям в порядке многообразия, прибавочным стоимостям в порядке ризомы — на каждый код оказывает воздействие кромка декодирования. Никак не являясь неподвижными и застывшими на стратах, формы в парастратах и сами парастраты схвачены в машинном сцеплении — они отсылают к популяциям, популяции отсылают к кодам, а коды фундаментальным образом подразумевают феномены относительного декодирования, которые тем более годны к употреблению, к компоновке и добавлению, чем более они относительны, всегда находятся «по соседству» [a côte].

Если формы отсылают к кодам, к процессами кодирования и декодирования в парастратах, то субстанции как оформленные материи отсылают к территориальностям, к движениям детерриторизации и ретерриторизации на эпистратах. По правде говоря, эпистраты так же неотделимы от движений, которые их конституируют, как и парастраты от своих процессов. Номадические волны или потоки детерриторизации идут от центрального слоя к периферии, затем от нового центра к новой периферии, сваливаясь к старому центру и бросаясь к новому. [62] Ср.: Laviosa-Zambotti, P., ibid. — ее концепция волн и потоков от центра к периферии и концепция номадизма и миграций (номадических потоков). Эпистраты организуются в направлении все большего увеличения детерриторизации. Физические частицы и химические субстанции пересекают пороги детерриторизации на своей собственной страте и между стратами; эти пороги соответствуют более или менее устойчивым промежуточным состояниям, более или менее переходным валентностям и существованиям, участиям в том или ином теле, плотностям близости, более или менее локализуемым связям. Не только физические частицы характеризуются скоростями детерриторизации — тахионы, дырки-частицы и кварки Джойса, напоминающие фундаментальную идею «бульона», — но и та же химическая субстанция, вроде серы или углерода, имеет более и менее детерриторизованные состояния. Чем больше у организма внутренних сред на собственной страте, гарантирующей его автономию и входящей в совокупность его случайных отношений с внешним, тем больше он детерриторизован. Именно в этом смысле степени развития должны пониматься только относительно, в зависимости от дифференциальных скоростей, отношений и норм. Детерриторизация должна мыслиться как совершенно позитивная сила [puissanse], имеющая свои степени и пороги (эпистрата), всегда относительная, обладающая изнанкой, имеющая дополнительность в ретерриторизации. Организм, детерриторизуемый по отношению к внешнему, обязательно ретерриторизуется на своих внутренних средах. Данный предположительный фрагмент эмбриона детерриторизуется, меняя пороги или градиенты, но он наделяется новой аффектацией в новом окружении. Локальные движения суть изменения. Например, клеточная миграция, растяжение, инвагинация, сгибание. Каждое путешествие интенсивно и происходит на порогах интенсивности, где оно разворачивается или которые оно переходит. Мы путешествуем благодаря интенсивности; смещения и фигуры в пространстве зависят от интенсивных порогов номадической детерриторизации, а значит, и от дифференциальных отношений, которые одновременно фиксируют оседлую и дополнительную ретерриторизацию. Так действует каждая страта — ухватывая собственными клешнями максимум интенсивностей, интенсивных частиц, где она распространяет свои формы и субстанции, конституирует детерминированные градиенты и пороги резонанса (детерриторизация на страте всегда задается относительно дополнительной ретерриторизации). [63] О феноменах резонанса между различными порядками величины см.: Simondon, L'individu, pp. 16–20, 124–131 и далее.

Пока мы сравнивали предустановленные формы и предзаданные степени, все, что мы могли делать, ограничивалось простой констатацией их нередуцируемости и тем, что у нас нет способа ввести в игру возможную коммуникацию между этими двумя факторами. Теперь же формы зависят от кодов в парастратах и погружаются в процессы декодирования, или дрейфа; сами степени захвачены движениями интенсивных территоризации и ретерриторизации. Нет никакого соответствия между кодами и территориальностями, между декодированиями и детерриторизацией: напротив, код может быть детерриторизацией, а ретерриторизация — декодированием. Между кодом и территориальностью огромная пропасть. Тем не менее у этих двух факторов на страте один и тот же «субъект» — именно популяции детерриторизуются и ретерриторизуются, а также кодируются и декодируются. И эти факторы коммуницируют, переплетаются на средах.