Петер Сьёстедт - Как психоделики повлияли на философию

Совсем недавно его теория была упомянута в исследовании Имперского колледжа по нейровизуализации головного мозга, в ходе которого испытуемые принимали ЛСД. Это потрясающее исследование было проспонсировано Фондом Бекли, возглавляемым Амандой Филдинг. Находки были опубликованы в The Royal Society в апреле 2016 года, где графиня Филдинг отметила следующее:

Наши исследования начались с обнаружения работ, лежащих в основе исследований измененных состояний сознания. С лучшим пониманием механизмов, лежащих в основе этих состояний, мы можем научиться лучше использовать их, управлять нашим сознанием для нашей личной и общественной пользы. Уильям Джеймс объясняет это как созерцание через покров восприятия. Хаксли описывает эго как «сокращающую заслонку» мозга. Как правы они были. Сейчас мы впервые увидели эмпирическую базу такого понимания вещей. 30

У ведущего нейроученого этого исследования, профессора Дэвида Натта, была похожая точка зрения на более раннее исследование псилоцибина, психоактивного вещества, входящего в «волшебные грибы». Он описывал это так:

Психоделики представлялись как «расширяющие сознание» вещества, поэтому было широко принято, что они работают за счет усиления мозговой активности, но, как ни странно, мы обнаружили, что псилоцибин на самом деле приводил к снижению активности в зонах, в которых были наиболее развиты связи с другими зонами. Эти центры ограничивают наше представление о мире и держат его в упорядоченном состоянии. Теперь мы знаем, что деактивация этих областей приводит к состоянию, в котором мир воспринимается как странный. 31

Хотя это исследование выглядит многообещающим для сторонников Бергсона, мы не можем не предупредить, что исследования в области нейровизуализации еще новы и скудны, и наши представления о взаимодействии сознания и материи все еще остаются важным вопросом, на который никто не предоставил удовлетворительный ответ. И философы должны помнить, что подобный ответ может потребовать соответствующего исследования — как отметил профессор Натт,

Если вы хотите понять сознание, сначала вы должны изучить психоделики. 32

Вальтера Беньямина на эксперименты с гашишем и прочими психоделическими веществами соблазнило чтение вышедшей в 1860 г. книги «Искусственный рай» Бодлера, которая, в свою очередь, была написана под впечатлением от произведения Томаса де Куинси. Работа Беньямина «О гашише» представляет собой посмертный сборник его трудов не только о гашише, но также об опиуме, эукадоле и мескалине.

Опыт употребления психотропных веществ продолжил его друг, философ-неомарксист Эрнст Блох (1885–1977 гг.), который в своей наиболее известной работе «Принцип надежды» высоко оценивает способность наркотиков оживлять воображение, которое он считает ключевым элементом для прогресса человечества. Труды Беньямина, посвященные его употреблению психоделических веществ, бессистемны, хотя и содержат множество возвышенных отрывков:

Ты становишься таким чувствительным: боишься, что тень повредит бумагу, на которую она падает…

Теперь речь заходит о восприятии пространства и времени курильщиком гашиша, и они сродни королевским… вечность длится не слишком много. 33

Себастьян Маринколо считает, что, несмотря на огромную значимость подобных экспериментов для Беньямина, они также приобрели роль инструментов, с помощью которых передавалась информация о том, как работа сделала Беньямина заслуживающим внимание человеком, в особенности учитывая определения, данные Беньямином терминам «функциональное смещение» и, более специфичному, «аура»: пространственнно-временное, культурное окружающее пространство объекта, которое придает ему особую функцию. В одном из трип-репортов (описание испытанного под воздействием тех или иных веществ — прим. Newочём) Беньямина написано:

Здесь имеет место функциональный сдвиг […] Кто-то дал дал мне сборник рассказов Кафки «Созерцание». Сначала я обратил внимание на название. Но потом книга вдруг превратилась в творение-в-руках-писателя, коей она становится для скульптора (возможно, в какой-то степени ученого толка), перед которым предстает задача ваять конкретно этого писателя. Она мгновенно внедрилась в скульптурную форму моего собственного тела 34

Далее Маринколо рассуждает о том, как, в частности, это изменение функции (чтения объекта к частичной роли в форме тела) повлияло на magnum opus Беньямина, «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости»:

Одной из центральных идей этого прорывного эссе является то, что Беньямин подметил, как современные инструменты технической воспроизводимости лишают произведения искусства их атмосферы. Фотография объекта может быть воспроизведена в любой точке мира, таким образом извлекая его из пространственно-временного и историко-культурного контекста 35

Собственный историко-культурный контекст Беньямина, немецкого еврея при режиме Третьего рейха, был для него трагическим. И хотя Ницше яростно выступал против антисемитизма, его сестра Элизабет Фёрстер-Ницше поддерживала движение, женилась на известном антисемите и подружилась с Гитлером.

Видимо, такое предубеждение настолько взбесило Беньямина, что эта реакция вылилась в ощущения после употребления мескалина в 1934 году:

Из трещин дома Фёрстеров растут пучки волос. Дом Фёрстеров: (она [Элизабет Фёрстер-Ницше] превратила Хранилище Ницше в Дом Фёрстера [Охотничью Будку] (фамилия Förster означает «Лесник» — прим. Newочём)), охотничья будка из красного камня. Я — стойка в своих перилах: очерствелая, отверделая стойка. Это больше не тотемный столб — теперь это всего лишь убогая копия. Нога серны или дьявольское копыто лошади: символ вагины 36

В попытке бежать от режима национал-социалистов, Вальтер Беньямин погиб в 1940 году, вполне возможно, намеренно приняв смертельную дозу морфина. В то же самое время во Франции философ, вызывавший у Беньямина только отвращение, отдыхал и выходил в люди в качестве интеллектуала и в ранге капитана немецкой армии. Это был Эрнст Юнгер.

Впервые Юнгер получил известность, когда опубликовал воспоминания времен своей службы в качестве солдата Первой мировой войны, 37и эти воспоминания часто расценивались как восхваление насилия. Он был неоднократно награжден за свою отвагу и готовность ринуться в бой, и позднее, как уже упоминалось, участвовал во Второй мировой войне. Однако Юнгер дважды отказывался от места в Рейхстаге, а также отдаленно был связан с «Заговором генералов», целью которого было убийство Гитлера — диктатора, которого Юнгер, возможно, считал политиком слишком левого толка.