Вадим Руднев - Новая модель реальности

Теперь нам предстоит понять, как формируются зашифрованные смыслы в нашей новой модели. Можно было бы сказать так: в этой модели то все зашифровано, то все открыто и прозрачно, поскольку в ней человек живет в переменном токе «по жизни» и «против жизни». Поскольку внутреннее все время переходит во внешнее и наоборот, то каждая вещь и каждое событие, или факт, являются то просто вещью и просто событием, то загадкой-архетипом. Как это можно себе представить? В обычной бинарной модели реальности, построенной нами в работе «Текст и реальность: Направление времени в культуре» [Руднев, 1988], лес может быть просто лесом («реальностью»), когда по нему идет городской человек, а может быть открытой книгой («текстом»), когда по нему идет охотник-следопыт. В нашей новой модели все не так. Лес представляется то объектом «реальности», то загадочным текстом, а человек – то горожанином, то охотником. Каждый человек в нашей модели может быть то гением, то бездарностью; то живым, то мертвым; то субъектом, то объектом. Это, если угодно, модель антистранных объектов. Странный объект, по Биону, – это отщепленный осколок психики шизофреника, экстраецированный им наружу и воздействующий на него. Антистранный объект и антистранный факт могут быть одновременно и воздействующими, и испытывающими воздействие. Что это значит? Самый простой пример. Когда люди встречаются и разговаривают друг с другом, они попеременно воздействуют друг на друга, поэтому каждый из них является то воздействующим, то испытывающим воздействие. Менее очевидный, но тоже понятный пример, когда «текст» формирует «реальность», так называемый парадокс Лотмана [Успенский, 1982]. Сначала в русской культуре появляется вымышленный Чацкий (первоначально – Чадский), которого в пьесе объявляют сумасшедшим, а потом уже в «реальности» объявляют сумасшедшим его прототипа П. Чаадаева. Вот яркий пример того, что противопоставление вымышленного и реального является надуманным плодом бинарного мышления. Примерно то же самое происходит, когда Пушкин пишет, что он познакомился с Онегиным или что Татьяна неожиданно для него «выскочила замуж». Но все это достаточно простые и известные примеры. В предыдущем фрагменте говорилось, что в модели реальности как движущейся ленте Мёбиуса то человек входит в дверь, то дверь входит в человека. Как это может быть? Ну, например, в русской сказке Ивану-дураку велели стеречь дверь, и он повсюду таскает ее с собой на спине. Но это не совсем точный пример. Я хочу сказать примерно следующее. Когда я открыл дверь и вошел в нее, она одновременно вошла в меня, как будто подкравшись сзади, потому что дверь – это одновременно просто-дверь и волшебная Дверь-Архетип. Не только я воздействую на дверь, но и дверь воздействует на меня. Как в «Алисе» Кэрролла пирожок говорит: «Съешь меня», так и дверь говорит: «Открой меня!» Вот еще один пример, не столь сложный. Когда мы сажаем дома растение, мы воздействуем на него, потому что отдаем ему наш углекислый газ, но и оно воздействует на нас, потому что оно отдает нам свой кислород. Примерно то же самое можно сказать о зашифрованности и прозрачности. Это как со словами иностранного языка. Когда значение слова неизвестно мне, оно является зашифрованным. Но я могу посмотреть в словарь и расшифровать его. Но как могут быть зашифрованы стул или дверь? Ведь это совершенно прозрачные объекты. Но мы уже говорили о возможности взаимных прагматических манипуляций с дверью как просто-дверью и Дверью-Архетипом. На самом деле все гораздо проще. Чтобы расшифровать закрытую дверь, надо открыть ее. Чтобы расшифровать стул, надо сесть на него. Реальность в континуальной модели движущейся ленты Мёбиуса не делится на одушевленную и неодушевленную. Архетип можно назвать одушевленным только в «высшем смысле», как бы сказал Достоевский. Но неужели любая вещь может быть архетипом? Например, может ли быть архетип Носка или Таблетки аспирина? Представим себе музей одежды или музей лекарств. Там мы найдем архетип Носка или Таблетки аспирина. То же самое можно сказать о факте (событии). Такие факты я называю микросценами. Один раз у меня заболело сердце, и я пошел к кардиологу. Он сказал мне, что нужно закалять свой организм. Я ответил, что принимаю холодный душ. Он ужаснулся и велел мне прекратить это делать, так как может быть опасность инфаркта и инсульта. Я возразил, что делаю это каждое утро много лет подряд. «Ну, тогда другое дело», – успокоился врач. Но сказанного не воротишь. С тех пор, каждый раз, когда я по утрам принимаю холодный душ, невольно думаю, что у меня сейчас может быть инфаркт или инсульт. В определенном смысле мы всю жизнь проживаем в негативных и позитивных микросценах, или странных фактах. Но давайте изменим угол зрения, или вертекс, в терминологии Биона. Посмотрим на странные факты с точки зрения модели движущейся ленты Мёбиуса. Человек в этой модели то смертен, то бессмертен. Поэтому бессмысленно говорить об инфаркте и инсульте. Эта модель реальности многим может показаться слишком экстравагантной. Но каждый волен выбирать себе модель реальности по своему вкусу, подобно тому, как человек может выбирать себе невроз, как показал Фрейд в статье «Проблема выбора невроза». Например, Иван Сергеевич Тургенев или Карл Маркс наверняка отвергли бы эту модель, а Достоевский и Эйнштейн, думаю, приняли бы ее. Юнг (он тоже наверняка принял бы эту модель!) сформулировал очень простую и глубокую вещь: хороший психотерапевт лечит свой невроз у своего пациента. Вот отличный пример того, что один и тот же объект может и воздействовать и испытывать воздействие. А ведь это не что иное, как сущность проективной идентификации Мелани Кляйн, которую Бион преобразовал в модель контейнера и контейнируемого.