Дипак Чопра - Почему Вселенная не может существовать без Бога?

Если подходить к этому с его собственными мерками, то различие между «реальным» и тем, что «кажется мне реальным», исчезает полностью. Я-донесения – это сама реальность в том виде, как она действует постоянно. На надежность этих сведений не влияют ни депрессия, ни радость, ни боль, ни различные состояния галлюцинации. После хирургической операции на сердце, например, у многих пациентов наблюдаются зрительные галлюцинации и иллюзорные мысли. Они могут видеть, например, как по их ногам бегают маленькие зеленые человечки (их видел, в частности, один уважаемый судья Верхового суда из Калифорнии; об этом мне рассказал его хирург). Но когда обычный человек в обычной жизни говорит: «Я вижу зеленую траву» или «Небо голубое», это признание или свидетельство его «я» считается «золотым стандартом». В коре головного мозга, отвечающей за визуальное восприятие, нет маленьких зеленых человечков, но нет там и зеленой травы. Внутри мозга нет ни цвета, ни красок, и если кто-то говорит, что он видит зеленое, мы верим ему по одной причине – потому что он это говорит. Но тот же стандарт, согласно которому мы верим утверждению, что небо голубое, может быть легко отброшен, когда мы выходим из привычного круга тем и понятий и говорим: «Я ощущаю присутствие Бога». Только полное предубеждение может отнести духовный опыт к другому стандарту.

Сканирование мозга, сделанное во время духовных переживаний, показывает усиленный приток крови к определенным участкам мозга, и ничего больше. Измерять реальность, полагаясь на сканирование, – такое исследование сопряжено с большими ограничениями, ибо если кто-то говорит, что он видит маленьких зеленых человечков, то скан не может этого подтвердить, как не может подтвердить и того, что человек их не видит. Все, что можно сказать, исходя из показаний прибора: визуальный отдел коры головного мозга пребывает в состоянии активности. Если применить этот стандарт к слепым, то окажется, что и они могут видеть, ибо ментальный глаз (или «око ума») тоже стимулирует визуальный отдел коры головного мозга. Слепые не живут в полной темноте. Некоторые из них наделены даром внутренних визуализаций. Один австралиец, ослепший в результате несчастного случая на производстве (ему в глаза попала кислота) начертил и сконструировал сложную коробку передач, замысловатые функции которой он увидел ментальным зрением. Сканированием мозга нельзя определить, сочиняет ли кто-то великую поэму или варганит плохонькие стишки. Сканированием нельзя измерить «бесчисленные» (словечко из арсенала Харриса) переживания, которые можно затем перевести в данные. В конце концов, игра или инсценировка битвы на поле сражения между ви́дением Бога и ви́дением зеленой травы завершится вничью.

Поэтому попытка разоблачения субъективности, которую предпринимают Докинз и компания, не заслуживает доверия. Они не принимают во внимание целую область ума, которой мы доверяем ежедневно. Мир «внутри» инициирует все познания мира «снаружи». Это и есть наш настоящий дом как мыслящих существ. Но скептицизм тоже сослужил нам добрую службу на духовном пути. Мы нашли лучший или более приемлемый способ размышления и обдумывания всех относящихся к делу вопросов, касающихся не только Бога, но и науки и разума, равно как видимости и реальности. Сталкиваясь с враждебными выпадами со стороны воинствующего атеизма, мы становим только сильнее и еще упорнее ищем Бога.

Следующая стадия – исследование веры; ее можно охарактеризовать как доверие к внутреннему доминиону. Подобное доверие начинается с гораздо более простых и повседневных реалий, нежели Бог. Но если посмотреть глубже, то вера в Бога столь же надежна и так же заслуживает доверия, как и ваша убежденность в том, что после того как вы ляжете в постель и заснете этой ночью, на следующее утро вы проснетесь.

«Я – Смерть, разрушитель миров». Даже те, кто никогда не читал Бхагавадгиту, с дрожью вспоминают эту ставшую знаменитой фразу. Ее произнес Роберт Оппенгеймер, руководитель Манхэттенского проекта, сразу после первого испытания атомной бомбы в пустыне Нью-Мексико. С таким же успехом он мог бы сказать: «Я – человек, ниспровергатель Бога». Дата 16 июля 1945 года ознаменовала нулевую точку веры. Перед безумной, ничем не сдерживаемой яростью атомного разрушения вселюбящий Бог-покровитель утратил все свое правдоподобие. Лишь очень немногие люди, за исключением разве что самых пылких верующих, считали, что Бог еще может что-то сделать, чтобы остановить наше скатывание в бездну самоуничтожения. Чтобы выйти из этой нулевой точки, из этого надира веры, нужны фокусировка и усилия. Веру необходимо отстроить заново, так сказать, от основания. По инерции она может легко улетучиться, и тогда одна из самых мощных сил человеческого бытия будет предана забвению. Что делает веру столь замечательной, так это то, что она действует вопреки нашему знанию об эволюции, в основе которой, как известно, принцип выживания. Выжить – эта неистребимая потребность движет всеми живыми существами. И только у людей эта потребность приобрела столь многочисленные формы, что они смешиваются в какую-то темную, спутанную массу. В одних случаях мы сражаемся за пищу, кров и семью. А в других, когда эти вещи у нас уже есть, мы не уделяем им ни единой мысли. Вера – совершенно незаурядное явление, и делает ее таковой то, что мы порой живем ради призрачных, непостижимых реалий, которые невозможно даже облечь в слова. (Можете ли вы определить разницу между «Он выказывает много сердечности» и «Он выказывает много душевности?»)

И все же дела религиозные подчас могут возобладать в жизни над всеми прочими нашими инстинктами, даже над инстинктом выживания. В том же году, когда была взорвана атомная бомба, – событие, которое навсегда изменило мир, – союзные войска заняли концентрационные лагеря и освободили томившихся там узников. Миру предстали не только сцены невыразимого ужаса и страдания, но и сцены высшего проявления человечности – таковыми были истории о пленных, добровольно пошедших на смерть вместо других.

Одной из самых трогательных историй такого рода был случай с польским францисканским монахом, отцом Максимилианом Кольбе, который погиб в Освенциме в 1941 году. Гестапо арестовало его за то, что он укрывал евреев в стенах основанного им монастыря Непокалянув (Непорочной Девы), который был центром издания и распространения религиозной католической литературы на польском языке. На фотографиях это волевой, решительный человек в очках с черными дужками и с коротко остриженными волосами. Один из самых страстных прозелитов веры, он одно время был даже миссионером в Японии, где основал католическую миссию на склоне горы, неподалеку от Нагасаки; удивительно то, что, когда на Нагасаки была сброшена атомная бомба, которая разрушила практически весь город, миссия уцелела и осталась нетронутой. Приверженцы Кольбе потом утверждали, что основать миссию на склоне горы, противоположном тому, где располагался город, – чтó, собственно, и защитило ее от смертоносного ядерного вихря, – видимо, надоумило Кольбе само Божественное Провидение.