Неля Мотрошилова - Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма)

Для Гегеля сказанное означает: сложились в действительности и анализируются познанием, теорией отношения особого типа. Субстанция есть обозначение управляемой специфическими законами целокупности. С этой точки зрения она объемлет акцидентальное, так что акцидентальности и есть сама субстанция. Поскольку же имеется многообразие акциденций, субстанция проявляет себя как «абсолютная мощь», в то время как множество простых акциденций не имеют власти друг над другом. Иными словами, закон всякой субстанциальной совокупности правит и в каждой ее индивидуации, причем полный смысл правящего закона – в его абсолютной власти над всем , что акцидентально по отношению к данной субстанции. Вместе с тем отношение субстанциального и акцидентального проникнуто противоречием, потому что в акцидентальном есть уже «самостоятельное» существование, которое как бы превышает субстанциальное, ибо акцидентальное тоже целокупность формы и содержания. Гегель фиксирует здесь немалую сложность раскрытия закона и его проявлений в некоторых индивидуальностях, пусть и порожденных на основе действия субстанциального, благодаря мощи закона. Так, человек создал новые виды растений и животных на основе знания некоторых закономерностей, которые и воплощены в данных индивидуальных целостностях. Но воплотившееся в них субстанциальное – некоторая форма, которая отнюдь не исчерпывает попутно родившегося богатства акцидентального содержания. По Гегелю, начавшееся раскрытие противоречивого единства субстанции и акциденции – это и есть стадия, когда субстанциальные отношения переходят в отношения причинные.

Что было выявлено раньше? Что нечто действительное и необходимое породило определенный эффект, определенное действие . Когда человеческая мысль переключает внимание на этот аспект, действие выступает как нечто положенное, произведенное, по отношению к чему субстанциальное – нечто первичное, порождающее. Поначалу фиксирование этого отношения должно пройти через стадию, обозначенную у Гегеля категорией формальной причинности . Специфика ее – в простой отсылке действия к некоторой порожающей целокупности: «…причина обнаруживает себя в действии как вся субстанция…» 27. Затем выясняется: причинное отношение – необходимое отношение, ибо речь ведь идет о связи субстанции и ее акциденций. Субстанция обладает действительностью, констатирует Гегель, лишь в виде причины. Иными словами, только через причинные отношения субстанция реально являет и обнаруживает себя в качестве необходимости. Отношение причины и действия – одна из форм диалектических отношений, строящихся как противоречивое взаимопроникновение противоположностей. Человеческое познание устанавливает, что вне соотношения двух моментов, фиксируемых категориальной диалектикой, нет никакого смысла применять понятия причины и действия. Фиксируется тождество причины и действия 28.

Это особая стадия раскрытия отношений (например, двух вещей или двух событий). Складывается такая познавательная ситуация, когда причина и действие соотносятся с какой-либо конкретной областью, или, как говорит Гегель, когда апеллируют к некоторой «конечной субстанции». Причинность тогда выступает как своего рода аналитическое положение, и рассудок с известной мерой тавтологичности одно называет причиной, а другое – действием. Например, дождь считают причиной сырости, которая по отношению к дождю расценивается как действие. Гегель называет такое понимание причинности аналитическим (в смысле Канта), потому что в положении «дождь дает влагу» действие просто выводится из скрытой до поры до времени тождественности «дождя» и «влаги». О содержательной тавтологичности установления отношений причины и действия (на стадии, когда не выявлено ничего, кроме тождественности причины и действия, кроме аналитической возможности нечто уже имеющееся в понятии провозгласить причиной бытийственных проявлений определенной вещи или определенных событий) Гегель говорит не случайно.

Он преследует цель развенчать превращение такой причинности, взятой на первоначальной стадии познания причинных отношений, чуть ли не в единственный и даже исчерпывающий способ объяснения, что особенно неуместно, заявляет Гегель, в случае физико-органической и духовной жизни 29. Так, недозволительно объявлять пищу причиной крови или считать климат Ионии причиной творений Гомера. Гегель издевается над подобным «живописанием истории» в «стиле арабесок». В.И. Ленин специально отметил оправданность этих мыслей Гегеля, касающихся объяснения истории, подчеркнул их актуальность и для XX в. [27] См.: Ленин В . И . Полн. собр. соч., т. 29, с. 144.

Фиксирование тождества причины и действия – необходимый и своеобразный момент познания. Отношение их как бы формализуется, простирается на различные сферы (в частности, широко укореняется в обыденной жизнедеятельности человека). Благодаря процедуре отождествления причины и действия, привычно осуществляемой человеческим познанием, их отношение трактуется как взаимозаменяемое: та вещь, которая в одном случае является причиной, в другом случае может стать действием. Улавливается некоторое безразличие определенного содержания к самому отношению причины – действия. Иными словами, какая-либо порожденная вещь имеет многие определения, и в их числе то определение, что в каком-то отношении она есть причина, а в каком-то – действие. При попытках более глубоко вникнуть в отношение причины и действия неизбежно проходят такой этап, когда упомянутое безразличие и тождество позволяет совершать непрерывное движение от действия к его причине, затем к причине причины и т.д. Такой способ рассуждения Гегель называет бесконечным регрессом от действия к действию или регрессом от причины к причине 30. Как и на других стадиях «Науки логики», в дурной бесконечности причины и действия Гегель вскрывает внутреннюю диалектику, заставляющую преодолевать монотонность, неисчерпаемость, а потому неплодотворность отсылок от причины к причине. Переход на более высокий уровень исследования обозначен категорией «взаимодействия». А к ней ведет последняя ступенька причинного отношения – «действие и противодействие».

Здесь совершается как бы возврат к старому, т.е. своеобразное возвращение к категории субстанции и выяснение того, что же раскрытие причинных отношений внесло в толкование субстанции. Субстанция как бы распалась на две субстанциальности: субстанцию пассивную и действующую 31. Одна из них как бы становится воплощением причинности, другая – как бы воплощением действий.

Чтобы гегелевские рассуждения казались более ясными, будем держать в памяти пример, который имеется в тексте «Науки логики» 32: рассмотрение удара – «толкающей силы», исходящей от тела А как причины действия тела В. При выделении причинного отношения такого типа необходимо, даже неизбежно понимание «толкающей силы», толкающего тела как некоторой субстанции, от которой исходит активная сила, и тела толкаемого как пассивного восприемника возникшего толчка. Вместе с тем правила такого рассмотрения, его логика сразу приводят и к некоторому «переворачиванию», отождествлению причины и действия: ведь тело, получившее толчок, движется, т.е. как бы берет на себя «активную субстанцию», благодаря чему и оно может сообщить движение телу С – и так до бесконечности. Дурная бесконечность, в свою очередь, порождает попытки найти выход из назревающего кризиса каузальности.