Евгений Клюев - Между двух стульев (Редакция 2001 года)

– Общение и мышление в принципе исключают друг друга, – сказало в промежутке между двумя зевками Противное-без-Глаза (так тут теперь называли Безмозглое – впрочем, ему было все равно, как тут теперь его называли).

– Из этого высказывания, – с радостью подхватил противоречивый Пластилин Бессмертный, – как раз и следует, что Слономоська мыслит; он же не общается ни с кем!

Воще Бессмертный погладил Пластилина по голове – ласково, словно чужое дитя.

– Дело в том, – ни с того ни сего начал Петропавел, не зная, как он будет продолжать, – …что я не вижу выхода из создавшегося во мне положения…

– … и это совершенно естественно, – тихо поддержал его Воще Таинственный.

– Значит, Вы, – в свою очередь поддержал Воще Таинственного Пластилин, с непонятной радостью посмотрев на Петропавла, – на пути к тому, чтобы стать бессмертным , ибо только бессмертие есть полное отсутствие какого бы то ни было выхода!

– Почему только бессмертие? – оживилось вдруг полумертвое Противное-без-Глаза. – Безмозглость – это тоже полное отсутствие выхода. Тем более что безмозглость в данный момент вакантна.

– Каких-то полдня всего вакантна! – поспешил придраться Пластилин Бессмертный.

– Не спорьте со мной, не то засну навеки , – пригрозило Противное-без-Глаза, и испуганный Пластилин умолк. – Тем более что все уже согласились называть меня не Безмозглым-без-Глаза, а Противным-без-Глаза, к чему я отношусь абсолютно без интереса, но таким образом безмозглость как признак, как метафизическое свойство, согласитесь, зависает в пространстве…

– Зависает, зависает! – подлым голосом поддакнул Старик-без-Глаза, вполне аутентичный старик, вообще лишенный детских черт, что поразило Петропавла чуть ли не больше, чем все остальное в этой ситуации.

– Вы же были Смежным! – крикнул ему вслед Петропавел.

– А ты – смешным! – не растерялся Старик-без-Глаза и рассеялся в окружающей действительности.

– …тем более, – продолжало Противное-без-Глаза, – что пациент уже идентифицировал себя в качестве Слономоськи, а большего от него не добиться. То есть никакого развития характера, по-моему, не предполагается. – Противное-без-Глаза зевало уже даже не через слово – через слог.

Петропавел понял, что пациент – это он. Если бы у него было хотя бы немного свободного времени, он, может быть, продуктивно и поразмышлял бы о том, не в сумасшедшем ли он доме… тем более эта терминология – пациент и всё такое! Но времени не было ни секунды !

– К тому же, тут уже давно очередь на Слономоську , – все так же героически не засыпая, продолжало активизировавшееся Противное-без-Глаза. – Кому же не понравится, когда его водят? .

– Э-э, нет! – Петропавел вмиг осознал ситуацию. – Я уже привык быть Слономоськой, мне… мне приятно это, а вот Безмозглым – ни за что!

Собеседники повели себя так, будто он опять ничего не сказал, хотя совершенно явно услышали сказанное.

– А Бессмертным у него еще будет время побыть. Вагон времени! – мрачно схохмил Воще Таинственный.

– Между прочим, Нидерландец хотел еще Безмозглым побыть! – мелочно заметил Пластилин, сделав вид, что ему как бы обидно за обделенного друга. – Полетали бы с его, более или менее!…

– Да он уж Тридевятый давно, Ваш Нидерландец, и поди узнай, чем он там у себя за тридевять земель занимается – может, спит как сурок! – нахамил отсутствующему Воще Таинственный.

– Пусть этот Безмозглым будет, Нидерландца нет нигде! – Откуда ни возьмись вмешавшийся в разговор Грамм Небесный, оказывается, уже слетал за тридевять земель и все разузнал.

– Да пусть! – утешился собственной непоследовательностью Пластилин и задел за живое Грамма: – Вот уж кому-кому, а Вам бы в первую очередь не мешало амплуа поменять… Варьируетесь тут, понимаете ли, в пределах одного жанра!

Но Грамма Небесного и след простыл… даже замерз уже.

– Я не хочу быть Безмозглым! – заметался в совершенно разные стороны Петропавел.

На него посмотрели плохо. И сказали:

– На Ежа Вы согласились чуть ли не со скандалом, от Слономоськи руками и ногами отбрыкивались, теперь от Безмозглого нос воротите, хотя, как бы это сказать, насчет мозгов у Вас… А что поразительно – так это патологическое стремление занять ту или иную… гм, должность навсегда! Просто синдром штатности . В каждом случае: если уж кем-то быть – так навеки! Вы конформист. Или коммунист.

– Должность? – Петропавел все-таки нашел к какому слову придраться.

– Ну, не должность, не должность!.. – плаксиво затянул Пластилин, а Воще Таинственный, взглянув Петропавлу прямо в глаза Слономоськи, тихо взорвался:

– Все-таки ужасно трудно с Вами! Как с мертвецом…

Петропавел не успел отреагировать надлежаще строгим образом, поскольку все обернулись на страшный шум. Какие-то гонцы доложили о поступлении новых сведений – в том числе и по поводу Спящей Уродины. Последнее сильно взволновало Петропавла: Спящая Уродина всё еще оставалась его последней надеждой!

– Где ее нашли? – он едва протиснулся к источнику информации. Им оказался Гуллимен, которого, наверное, наконец кто-то отгвоздил от борта арены, как пришлось предположить Петропавлу. Гуллимен имел вид повесы и был явно под хмельком.

– Ее не нашли , – уточнил он, глядя на Петропавла так, словно ничего не случилось во время той памятной им всем корриды. – Просто о ней прошел слух.

– Как это – «прошел слух»?

– Ну, так, как говорят «прошел дождь» или «прошел год», – дружелюбно отвечал Гуллимен.

Между тем Гуллимена уже ставили в курс актуальных событий: повесу под хмельком живо заинтересовала вакансия Слономоськи.

– Нет никакой вакансии! – из последних сил упорствовал Петропавел.

– Вот настырный! – вздохнул Ой ли-с-Двумя-Головами. – Ну, хорошо: хочешь, мы посмертно объявим тебя Почетным Спономоськой, если тебе так дорог этот образ? Будешь Безмозглым Почетным Слономоськой!

– Не буду, – с последней решительностью заявил Петропавел. – Я вообще ухожу отсюда.

– Очень сожалеем, но это уже абсолютно исключено. – Хор голосов прозвучал как никогда слаженно. И как никогда окончательно.

– А в чем дело? – как никогда окончательно испугался Петропавел.

– Дело в позиции. Еще одной позиции, занимаемой конкретно Вами. Без которой уже не обойтись. – Такими короткими фразами объяснил суть дела Остов Мира. – Количество возможных комбинаций напрямую зависит от количества имеющихся в распоряжении позиций.

Петропавел не понял – тоже как никогда окончательно, в чем и признался.

– Не понял – не надо, – не мудрствуя ответил Остов Мира. – Тем более что Воще Безмозглому и не обязательно что бы то ни было понимать.