В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

д) Произведение всегда (в идеале, в идее) абсолютно завершено, "закруглено", замкнуто на себя, эйдетично (особый актуально бесконечный мир...) и вместе с тем - открыто тому бесконечно-различному довершению, которое создает, доводит до круга, до шара (произведение в этом смысле "полушарие"...) только зритель, слушатель, и прежде всего - зритель и слушатель, полагаемый и предполагаемый самим произведением как второй полюс,

Пока достаточно - о произведении, как наиболее "наглядном" феномене культуры.

Впрочем, на этой наглядности стоит немного остановиться. Феномен "произведения", что здесь был только что описан, - "для наглядности..." более всего близок к феноменологии произведения художественного, эстетически значимого. Но это именно для того, чтобы образ произведения (культуры) был достаточно зрим, целостно воспринимаем. В действительности здесь речь идет о каждом произведении культуры - в ее художественной, философской, нравственной (поступок, заново порождающий нравственность)170, теоретической направленности...

Да и сам образ произведения, что здесь должен возникнуть в уме читателей, есть все же некое единство (и борение) образа произведения художественного и - образа произведения философского. Если в произведении художественном перевешивает наглядность кристаллической формы произведения, мной из-обретенного и от меня отстраненного, то в произведении философском существенно, что здесь как бы отступает в тень "пло(т)скость" самого философского текста как произведения (сохраняя, по сути, свою значимость), а на передний план выступает понимание самого - извечного - ... бытия, мысленно смещенного в точку (момент) своего невозможного, пред-полагаемого начала, то есть бытия, понимаемого, как если бы оно было произведением, - и именно поэтому понимаемого в своем изначальном смысле... Так в этих двух полюсах и существует каждое произведение, существует (онто-логически ) культура. В полюсе эстетическом жизнь произведения (в веках, в динамике общения...) раскрывает всеобщность особенного, - вот этого феномена культуры. В полюсе философском, когда в общение вступают реальные и потенциальные авторы всеобщих философских систем (реальные, то есть философы и философы, скажем Декарт и Спиноза или Кант и Гегель; потенциальные, то есть философы и - читатели философских произведений), - в этом полюсе раскрывается особенность всеобщего.

Но не буду углубляться в собственно логическую ткань этого соотнесения.

Не входя в детали и пропуская "развертку" идей культуры, вернусь к исходному определению философской логики культуры как такой (всеобщей) формы разумения, что понимает и актуализирует всеобщее бытие, как если бы оно было - произведением культуры. Если проецировать в сферу философской логики только что сформулированное понятие произведения (культуры), то исходное определение будет означать - в своей логической идеализации - следующее:

(а) Философская логика культуры актуализирует бытие (всеобщее бытие "мира"...) как кристаллизованную форму общения с иным, за-мирным, провиденциальным Собеседником. Этот, "по ту сторону всеобщего бытия" находящийся, Собеседник (Читатель, Слушатель, Соавтор...) есть - в плане действительности - иная историческая культура логики, иной Разум (скажем, "эйдетический разум" античности, или "причащающий разум" средневековья, или "познающий разум" Нового времени, или...). В логике культуры бытие, предстоящее мне и понимаемое мной, "как если бы оно было произведением", есть феномен соучастия, со-разумения бесконечно-многих разумов, форм актуализации бесконечно-возможного бытия. Причем каждая исторически наличная культура, понятая как произведение (в диалоге с иными культурами), актуализирует в сфере своей философской логики именно бесконечную возможность бесконечного развития своего мира, "своей" проекции бытия, к примеру - все новые и новые возможности бытия, в его эйдетическом смысле (античность).

Но все эти действительные разумы есть лишь феноменологическая "наводка" на возможные разумы, на общение с возможными (феноменологически не осуществленными) собеседниками, творчески проецируемыми в акте обоснования бытия как феномена (произведения) культуры.

Но - и в этом весь парадокс "философской логики культуры" - таким только еще возможным, "провиденциальным собеседником" является в реальной "культуре логического мышления" каждый индивид, к которому я обращаюсь своим философским произведением. Индивид, размышляющий на грани "последних вопросов бытия", то есть на грани реальных и потенциальных культур. Размышляющий - в "горизонте личности".

(б) Философская логика культуры актуализирует бытие в точке его абсолютного начала, в идее "мира впервые", как основополагающей идеи культуры, - в сфере произведений искусства, в сфере нравственных перипетий, в сфере философского поиска вне-логических начал. Современный разум тормозит этот момент "начинания" бытия. Вообще-то художник всегда делает условием художественного наслаждения, эстетического соучастия замедленное развертывание реального бытия из пло(т)скости холста, из хаоса красок; а философ всегда тормозит момент "как если бы впервые-полагания" всегда извечного мира, бытия... Но современный разум не просто опирается на эстетический или логический эффект такого торможения, не просто отталкивается от него; нет, современный разум само это "торможение" из-обретает как предмет понимания и изображения.

Так, если сравнить со средневековым мышлением, также ориентированным на момент творения, современный разум (разум культуры), во-первых, подчеркивает и выделяет свое "как если бы...", понимая извечность "впервые изобретаемого мира", а во-вторых, необходимо понимает "впервые-бытие-мира" как общение всеобщих разумов, присущих отдельным, неповторимым, смертным индивидам (соответственно - культурам, реальным и потенциальным).

(в) "Философская логика культуры" актуализирует (и понимает) бытие всеобщее бытие мира - как всеобщую форму самодетерминации индивида, как его собственную "самоустремленную" деятельность. Бытие и мышление в современной логике, в логике "произведения", как бы "трехвекторно", имеет три измерения. Момент остранения и воплощения моей деятельности (и моего "Я") в произведение, адресованное далекому от меня и насущному мне "Ты" (иному бытию, иной культуре). Момент вос-приятия моей собственной (в произведение воплощенной) деятельности как момент самоустремления, самоизменения собственного бытия, судьбы, характера и т.д. и т.п. Момент вос-приятия иных голосов, ко мне обращенных, ко мне адресованных (SOS!), восприятия и понимания абсолютно иного, непонятного бытия, не могущего без меня быть.

Эти три момента совпадают (но не отождествляются) в едином акте понимания бытия как "произведения культуры".