В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

В квантово-механической логике идея "causa sui" адекватно и полно воспроизводится, преломляется (но только преломляется) в идее действия на другое. В том смысле адекватно и полно, что в "действии на другое" "самодействие" иначе проявиться не может. И еще в одном, более глубоком смысле. Идея "causa sui" и сама по себе (когда будет найден адекватный предмет идеи) не может требовать никаких "скрытых параметров" - просто по определению, - поскольку "самодействие" исключает ссылки на идущий в бесконечность регресс причин и действий.

Но это - кстати.

Сейчас существенно подчеркнуть другое. Как только такое блокирование осуществляется, сразу же логика классического мышления может быть адекватно (и полно) представлена только как антиномическая диалогика классического субъекта теоретизирования, "теоретика-классика". Поскольку теперь все ипостаси классического образа мышления спроецированы в одну теоретическую плоскость, то "разум математика" и "разум философа", "разум естественника" (познание мира) и "разум гуманитария" (самопознание), "разум теоретика" и "разум практика" обнаруживают свою диалогическую природу. Становится ясным, что это - различные, спорящие между собой определения одного, полилогического разума.

Обнаруживается тот диалогический, творческий образ "теоретика-классика", который мы пытаемся воссоздать. Причем, как мы видели, образ глубоко антиномичный. Этот образ не создается сегодня заново, но обнаруживается, жестко фиксируется; или, если сказать строже, классический теоретик раскрывает сейчас (и тем самым полагает) свой коренной историко-логический смысл в контексте философии культуры. "Диалектика" Гегеля оказывается лишь линейным дедуктивным упрощением внутренней "диалогики" познающего разума.

3. У порога - новый диалог логик

В первом параграфе этого очерка я утверждал, что современная теоретическая революция не формирует нового предмета (и субъекта) мышления, но только позволяет выявить антиномический характер диалога "теоретика-классика" с самим собой. Во втором параграфе стремился показать, что теоретическая революция XX века все же формирует идею радикально нового предмета (и субъекта) мышления, идею "causa sui".

Но чем более раскрывалась провокационная роль этой идеи в разоблачении классического замысла, тем более раздваивалась фокусная точка, тем более неясным становилось, где же расположен наш "угол зрения" - в начале или в конце классики, в ее основании или в ее преодолении?

Ответ оказался парадоксальным. Идея "causa sui" есть идея самообоснования антиномического мышления, антиномического диалога теоретика с самим собой. Эта идея есть доведение до предела логического замысла классических теорий. Но довести замысел (причинное объяснение) до предела означает перейти предел и найти его обоснование в иной логике. Поэтому антиномическое мышление могло существовать и развиваться только в "бегстве от чуда" своего самообоснования. Идея нового предмета, возникающая в XX веке, идея предмета как "causa sui" кладет предел возможностям антиномического диалога именно потому, что обосновывает этот диалог, то есть подвергает критике его собственную основательность.

Иными словами, в свете идеи "causa sui" вскрывается парадоксальность антиномической логики. "Теоретик-классик" может быть сейчас представлен в точке самоотстранения.

Попытаюсь раскрыть смысл "самоотстранения" как особого логико-образующего процесса, еще раз обратившись к принципу дополнительности.

До сих пор я подчеркивал логическую миссию принципа дополнительности по отношению к классике, его провокационную миссию - вскрыть антиномичность классического разума, фиксировать особую форму диалога, который "теоретик-классик" ведет с самим собой. Но такая фиксация и провокация удаются только потому, что в принципе дополнительности диалог "теоретика-классика" с самим собой осуществляется на фоне, или, точнее, в контексте диалога "классического разума" с разумом "неклассическим", еще только назревающим, только возможным, только "имеющим быть"... Принцип дополнительности и есть (несовершенная, назревающая, с перекосом в классику) форма такого нового диалога, уже не антиномического типа.

И это именно диалог. В квантовой теории субъект теоретизирования уже не может быть (консерваторы говорят: "Еще не может быть") отождествлен с каким-то одним (новым) типом теории, как более истинным или как собственно теоретическим, в отличие от внетеоретического хаоса. Новый, внеклассический тип теорий существует только до тех пор, пока имеют смысл и не могут быть сняты теории классического типа. Без обратного перехода в классику "не-классика" существовать не может, она бессмысленна.

Но и обратно. В квантовой теории классика имеет смысл только на фоне "не-классики", как ее апроксимация, как феномен ее (не-классической) работы. Это и означает, что две теории, два типа теоретизирования, две логики сосуществуют, взаимоотрицают и взаимодополняют друг друга в контексте какой-то единой необходимой диалогики.

Квантовая "теория" (первая зачаточная форма такой диалогики) уже не есть теория в классическом смысле слова. Ее единство не выдерживает формально-логического критерия. Оно не обеспечивается логикой непрерывного, последовательного выведения, доказательства, не опирается на единый, цельный, тавтологический, аксиоматический фундамент. Это - единство взаимообратимости.

Не случайно, что в контексте принципа дополнительности предельный переход, продиктованный идеями соответствия, осуществляется совсем иначе, чем между теорией относительности и механикой Ньютона. Классическая механика здесь никак не может рассматриваться как частный, предельный случай механики квантовой (уравнение Шредингера в общем случае не переходит в уравнение Гамильтона - Якоби), классическая механика существенно (логически) отлична от механики квантовой, но классическая и квантовая теории взаимно (обязательно взаимно!) обосновывают друг друга.

Теоретическое единство, спаянное принципом дополнительности, - это единство субъекта, переводящего одну ипостась квантовой теории в другую, одно определение в другое, и это - единство предмета, выходящего за рамки той или другой теоретической системы, но требующего их "дополнения" (взаимопревращения?). Сам предмет должен пониматься в точке перехода, превращения одной логики в другую, одного типа теорий в другой. Еще раз подчеркну: речь идет именно о двух логиках, поскольку различные теории исходят из различных коренных идеализаций: точки "causa sui" и точки "действия на другое". Субъект теоретизирования (логика его развития, изменения) всегда должен быть "больше", конкретнее логики созданных им теоретических систем.