В Библер - От наукоучения - к логике культуры (Два философских введения в двадцать первый век)

Еще раз поверну и немного заострю мою мысль.

В XX веке возрастает социальное значение и катализирующая роль (в целостном производственном процессе) таких извечных, но ранее маргинальных форм деятельности, в которых основным производителем (?) общения является не "совокупный работник" - цех, завод, предприятие или, наконец, - "все общество", как единое целое, с едиными всеобъемлющими целями, но - просто индивид (центр везде, окружность нигде...), свободно сосредоточивающий в своем разуме (хорошо, если так...) всеобщие (это - существенно!) знания, умения, стремления человечества, - творчески преобразующий эти знания и стремления в своих произведениях, - собеседник, излучающий новые и актуализирующий старые - вечные - формы личностного общения. Общения, к примеру, Эйнштейна и Галилея, Гейзенберга и Платона или Пикассо и Овидия. Это, конечно, предельные, идеализованные, случаи. В миллионах судеб наших современников есть "вершки" (отъединенность индивидов, их ориентация на свободное время) без "корешков" (творческое - через века - общение). Но существенно, что в напряжениях научно-технической революции такое предельное общение (Эйнштейн - Бор) оказывается моделью для общения основной массы работников вне (рядом с... в целях изменения...) автоматизированных производственных структур. И все же, несмотря на всю свою насущность, такая деятельность и такое общение есть - пока что - процесс атомарный, разорванный, - да другим он и не может быть, - и этот процесс постоянно подавляется все еще всемогущими и все еще раздувающими свое могущество силами Ordnung'а, мегаколлективами труда "совместного"...

Но сказка про белого бычка начинается вновь...

Слабое взаимодействие в социуме свободного времени снова берет свое. Оно все более проникает в самые поры всемогущего Ordnung'а, обесценивает его сцепления, превращает почти ничтожные, свободно возникающие, исчезающие, переливающиеся "малые группы" в средоточие современного бытия...

Однако проблема не только во внешнем противоборстве двух социумов (совместного и всеобщего труда). Может быть, еще более острая проблема внутренняя неоднородность и антиномичность мучительно назревающего нового "социума".

Два "магдебургских полушария" этого нового социума, нового типа общения далеко раздвинуты, и встреча их страшно затруднена. Я имею в виду, прежде всего, следующее:

Одно "полушарие" - это выброшенные из социальных матриц одиночки, изгои, - осколки мировых войн, концлагерей, беженцы, бездомные, безработные, потерянные, современные люмпены. Это - жертвы свободного времени, и несть им числа... Это - свободное, слабое, одинокое общение ("малые группы"), объединяющее и разъединяющее вырванных из почвы аутсайдеров.

"Второе полушарие" - это формирующийся в самом эпицентре современного производства (автоматизация, компьютерная революция) социум индивидуально-всеобщих работников, в одиночку сосредоточивающих в своей деятельности свободное общение между странами и веками и - всеобщую информацию. Здесь опять-таки складываются "малые группы" "слабого взаимодействия" - взаимодействия индивидов, работающих в контексте культуры. "Взбудораженное", отчаянное общение в "первом полушарии" и "охлажденное", чисто (даже - очищенно...) творческое общение во "втором полушарии" притягиваются и отталкиваются друг от друга и никак не могут соединиться в новый тип социальной "формации": в новый всеобщий "социум" (сообщество)109 культуры. Это слияние особенно трудно, поскольку "вышибание из социальных матриц" - это в основном плод первой половины века, а формирование социальности "всеобщего труда" - итог второй его половины. Впрочем, к концу века - в атмосфере нависающей вселенской военной катастрофы и экологического кризиса - эти два полушария стягиваются все ближе и не могут не свестись воедино. Но асе же это только благое пожелание!

Ведь остается фактом, что слияние двух "магдебургских полушарий", двух форм нового общения - творческой и личной; культуроформирующей и бытовой, вседневной, - происходит в нашей современной жизни очень заторможенно и вопрошающе. Весь наш духовный строй, вся эмоциональная жизнь, только отчаянно сопротивляясь, сосредоточивается в очагах разума (разума - не рассудка...). Предрассудки эмоций стремятся поспешно заполнить, засыпать странные лакуны; разбить отделяющие (и - соединяющие) людей кристаллы произведений. Снова начинается все то же бегство в соблазны всепоглощающего эгоцентризма или (и) спасительного мистицизма.

Катарсис здесь возможен лишь в сопряжении (?) тех феноменов, что были очерчены в предыдущих фрагментах (1 - 4), и - тех всеобщих стремлений, что сопровождают современную производственную революцию.

В заключение этого ("научно-технического") фрагмента - три заметки впрок.

Во-первых, в русле научно-технической революции те элитарные процессы, которые происходили в науке и искусстве начала века, оборачиваются вездесущими "спорами" (ботан. - зачатками), проникающими в микроструктуру повседневной жизни большей части человечества. Во-вторых, здесь речь уже идет не о "великих потрясениях", не о судорогах и вышибленности из колеи, но о новом, пусть только еще назревающем, образе жизни, формах общения, образе мышления, в их глубинных, спокойных основаниях. В-третьих, хотя сегодня все определения НТР - в том предельном смысле, что был только что очерчен, есть лишь слабые потенции ("улита едет...") и реально они, казалось бы, значимы лишь для сравнительно отдаленного будущего (если таковое будет...), я все же предполагаю, что именно в качестве и в форме таких потенций, слабых стремлений, изначально едва заметного поворота основных установок индивидуального поведения, - все эти силы уже сегодня изменяют сознание людей, даже самых далеких - территориально и по характеру своих непосредственных действий - от европейского эпицентра современной производственной революции. Новые потенции (хотя бы в форме желаемого "образа жизни" - жизни и социуме свободного времени)110 оказываются важнейшей определяющей нашего сознания - из бытия; определяющей нашего бытия - из сознания. Кстати, думаю, что вообще именно такая форма "слабого взаимодействия" наиболее существенна в реальной истории. Но это уже иная проблема.

...Можно назвать и многие другие процессы в жизни людей XX века, бьющие в ту же точку, но и сказанного достаточно. Не буду сейчас детально говорить о причинах и генезисе очерченной ситуации.

Напомню только, что "четыре пятых" из этих составляющих были особенно насущны в первой половине XX века; затем эти линии расплылись, неразличимо наложились друг на друга, упростились и, главное, оказались настолько невыносимыми для классического разума, что уже к началу 50-х годов ностальгия по прошлым векам и "вечным ценностям" напрочь заслонила неповторимые импульсы века XX. Заслонила? Напрочь? Очень возможно. Но все же очерченный в этих фрагментах сдвиг человеческого бытия и сознания - сдвиг, трудноинтегрируемый - к концу века - в тихих, глубоких очагах научно-технической революции - революции "свободного времени", - определяет неповторимое лицо (в той мере, в какой оно неповторимо...) XX столетия нашей эры. И это так, вне зависимости от того, будет ли у этого века продолжение... Я сейчас мыслю не в Futurum'е, но в Presens'е,