Дмитрий Галковский - Бесконечный тупик

«Мне иногда кажется, что во мне разрушается литература».

Примечание к №287

(Достоевский) почувствовал, какие в конце концов «уточки» всплывут на поверхность русского языка

Из статьи Ленина:

«Интеллигентские наседки меньшевизма высидели утят. Утята поплыли. Наседки должны выбирать: по воде или по суше? Ответ, даваемый ими (этот ответ можно довольно точно передать словами: и не по воде и не по суше, а по грязи), не есть ответ, а отсрочка, оттяжка … По воде или по суше, господа? Мы хотим идти по суше. Мы вам предсказываем, что чем усерднее, чем решительнее полезете вы в грязь, тем скорее вернётесь на сушу».

Написано в 1907 году. А вот еще пример, уже посвежее – от 14 сентября 1917:

«В детской „добровольная уступка“ указывает лёгкость возврата: если Катя добровольно уступила Маше мячик, то возможно, что „вернуть“ его „вполне легко“. Но на политику, на классовую борьбу переносить эти понятия кроме российского интеллигента не многие решатся. В политике добровольная уступка „влияния“ доказывает такое бессилие уступающего, такую дряблость, такую бесхарактерность, что „выводить“ отсюда, вообще говоря, можно лишь одно: кто добровольно уступит влияние, тот „достоин“, чтобы у него отняли не только влияние, но и право на существование».

1918 год. Ленин «объясняет» Брестский мир. Мячик уже в руках, и злой клоун щёлкает им по черепам публики:

"Приведу сначала маленький пример, попроще, пояснее, без «теории» … без мудрёных слов, без непонятного для массы. Положим, Каляев, чтобы убить тирана и изверга, достаёт револьвер у крайнего мерзавца, жулика, разбойника, обещая ему за услугу принести хлеб, деньги, водку. Можно осуждать Каляева за «сделку с разбойником» в целях приобретения орудия смерти? Всякий здоровый человек скажет: нельзя … Каляева не порицать надо за такое приобретение револьвера, а одобрять… (298)Любой мужик, если бы он увидал «интеллигента», фразами отговаривающегося от столь очевидной истины, сказал бы: тебе, барин, не государством управлять, а в словесные клоуны записаться или просто в баньку сходить попариться…"

Тут прямо по Достоевскому. Убил за луковицу человека – копейка. Убил сто человек – рубль. Всё очень просто, доходчиво. «Без мудрёных слов».

Ленин учил товарищей:

«Если ты не сумеешь приспособиться, не расположен идти ползком на брюхе, в грязи, тогда ты не революционер, а болтун».

Наглядно объяснял отдачу немцам Украины:

«Я вам приведу простой пример. Представьте, что два приятеля идут ночью, и вдруг на них нападают десять человек. Если эти негодяи отрезывают одного из них, – что другому остаётся? – броситься на помощь он не может; если он бросится бежать, разве он предатель?»

Здесь даже редакция ленинского собрания сочинений не выдержала и осмелилась (единственный раз на протяжении 55 томов) внести коррективы. В примечании написано:

«В стенограмме, по-видимому, неточная запись; следует читать: „разве он не предатель“».

Но внесение «не» контекстуально невозможно, бессмысленно. Тут просто «дрогнули», нервишки не выдержали. Это сейчас! Да ещё у каких людей!! А тогда от речей Ленина с ума сходили (312), не могли поверить, что такое вообще бывает, что такое можно говорить и можно ТАК говорить. Мячик сам из рук онемевших выкатывался. Ленин психологически сломал белое движение и вообще любое сопротивление с самого начала.

Примечание к №249

Зарвались с полунамёка.

Чехов заметил:

«Перемена жизни к лучшему, сытость, праздность развивают в русском человеке самомнение самое наглое».

Примечание к №273

«Не треба!»

По идее НЭП должен был привести к обществу нацистского образца, к интер-национализму, где во главе стоит раса богоизбранных людей. Огосударствление предприятий, элементы планирования, но с сохранением частной еврейской инициативы, создание совхозов с евреями-менеджерами и т. д. Кадеты за это же выступали, не только эсеры. Одним словом, собирались жить. А НЭП сменился ВЕПом. (Правые эмигранты говорили: погодите, будет вам вместо НЭПа – ВЕП – Всероссийский Еврейский Погром.) «Не треба!» Это как если бы в Германии фашисты были сметены новыми кадрами из евреев. Конечно, в России националистическое движение захлебнулось в численности коренного населения. В Германии господствовала наиболее многочисленная нация, в России – одно из нацменьшинств. Но поскольку уровень селекции был тотален (полное уничтожение русской элиты), то всё могло получиться. Не учли одного: «Не служить же русскому солдату и мужику евреям». Нужно было низшее звено из туземных кадров. Они и уничтожили колониальную администрацию.

Примечание к №208

лет 50 над русскими писателями как сословием будут смеяться

Воспев сталинские зверства, русские писатели дискредитировали себя как сословие. И прекрасно.

Бунин писал в своем дневнике в 1918 году:

«Всё будет забыто и даже прославлено! И прежде всего ЛИТЕРАТУРА ПОМОЖЕТ, которая что угодно исказит, как это сделало, например, с французской революцией то вреднейшее на земле племя, что называется поэтами, в котором на одного истинного святого всегда приходится десять тысяч пустосвятов, выродков и шарлатанов … Вообще литературный подход к жизни просто отравил нас. Что, например, сделали мы с той громадной и разнообразнейшей жизнью, которой жила Россия последнее столетие? Разбили, разделили её на десятилетия – двадцатые, тридцатые, сороковые, шестидесятые годы – и каждое десятилетие определили его ЛИТЕРАТУРНЫМ героем: Чацкий, Онегин, Печорин, Базаров… Это ли не курам на смех, особенно если вспомнить, что героям этим было одному „осьмнадцать“ лет, другому девятнадцать, третьему – самому старшему – двадцать!»

Бунину как писателю было обидно за своё сословие. Ругая своё сословие, он всё-таки не смог подняться над сословной ограниченностью. Французские проститутки – продажные. Ах-ах, какой ужас. Да потому и продажные, потому что проститутки. Писатель, «врун за деньги» – шарлатан. Да, Алексей Толстой шарлатан. Ну и что? И почему государство, общество должно рухнуть из-за плохих писателей? Не потому погибнет общество, что писатели плохи, а потому, что вдруг оно поставило своё существование в зависимость от писателей. «Мы сделали проститутку президентом, а она продала государственные секреты». И ещё обижаются, ещё чем-то недовольны.

Примечание к №273

«А русский мужичок оказался грубее». Оторвал балкон и понёс, понёс к Фонтанке.

Почему же к Фонтанке? Стилистически это, казалось бы, неверно, надо – «к Мойке»: мойка, помои, свалка истории, головомойка, чистка. Или, если учесть, что дальше речь идет о Берлиозе, можно сказать «понесли к Москва-реке». (Тут неувязка с местом действия, но ею можно пренебречь.) Однако всё же «Фонтанка», так как у Мандельштама в «Египетской марке» есть эпизод: толпа топит какого-то воришку в Фонтанке.