Максим Калашников - Война с Големом

Мы живем мире, где победу в бизнесе приносят кадры отличных, изобретательных, хорошо отобранных управленцев. На Западе формируется частная экономика наступающей эры. Бизнес там настолько напряжен, ведется с такой скоростью, что в ход идут новые факторы успеха: умение управленцев фантазировать, предвидеть будущее, обладать своей философией. Поэтому за талантливой молодежью идет настоящая охота, перспективных ищут уже среди студентов. Нижний уровень составляют бизнесмены, занимающиеся привычными видами дела: производством, торговлей, услугами. Их дело организовано четко и эффективно благодаря отличному менеджменту. А выше бизнеса находятся предприниматели, деятели новой эпохи. Они создают новые, никем не виданные раньше бизнес-схемы, складывают бизнесменов в сетевые проекты, выдавая в свет нечто новое. Предприниматели обладают своей философией, умеют создавать виртуальные миры, куда хочется попасть потребителю. И этот слой высших капиталистов охотится за талантливыми помощниками и управленцами, плотно работая с высшими учебными заведениями.

В крупных корпорациях Запада поняли, что им нужна своя идеология, способная сплачивать сотрудников и придавать им моральную силу. Они поняли, что менеджеры должны общаться на одном языке, пользуясь одними и теми же культурными и смысловыми символами. Поэтому корпорации стали готовить своих «мамелюков» и «янычар» из молодежи, работая и со старыми университетами, и свои вузы создавая — кузницы умных кадров. Таких, что и в корпорации сгодятся, и для встраивания в госструктуры. А заодно компании применяют самые передовые методы постоянной переподготовки управленцев, осваивают сложные методы планирования и менеджмента. На повестке дня — широкое применение психотехнологий для обострения способностей к мышлению, предвидению, изобретениям, интуиции…

А что россиянский бизнес? Он находится на примитивной, «подсечно-огневой» стадии развития. Ну, как древние вели варварское агрохозяйство: вырубали участки леса, выжигали поваленные деревья — и на удобренной пеплом делянке растили зерно. А когда плодородие участка падало, бросали прежнее поле, снова вырубали кусок леса и устраивали пал. Кадры никто готовить не хочет, предпочитая сманить управленцев у других. Никакой философии и фантазии и близко нет. Методы расширения человеческих способностей и передовые технологии организации дела? Даже говорить не приходится. Персонал используется варварски. Выбрасывают на улицу старых специалистов и берут на работу молодых, готовых пупок рвать за маленькую зарплату в ожидании повышения. А когда эти молодые истощаются, выдав максимум, их тоже выкидывают, набирая новый молодняк, готовый вкалывать, воображать и изобретать за гроши. Вузы десятками тысяч штампуют людей с дипломами менеджеров, но дают откровенную липу: из выпускники — «никакие» специалисты, не умеющие управлять. Ибо кто учит молодежь менеджменту? Нищие преподаватели, никогда не занимавшиеся реальным делом.

Сами понимаете, что бизнес РФ в столкновении с деловыми волками из развитых капиталистических стран похож на боксера-третьеразрядника, вышедшего на ринг против чемпиона мира. Что поделаешь: «новые русские» — действительно тупиковая ветвь эволюции. Тупая и жадная. То, что происходит в меняющемся мире, выше их скромных интеллектуальных возможностей.

А россиянские корпорации… Они же просто дебилов и хамелеонов штампуют.

Но это все цветочки по сравнению с тем, что творится в крупных россиянских корпорациях. Вот они точно превратились в машины по производству особей с моральными уродствами: угодливых, подлых, озлобленных, лишенных способности творить и фантазировать.

«Новорусские» кретины, глядя на Запад, поняли природу современного корпоративного бизнеса по-своему. Корпорация, решили они, должна быть похожа то ли на концлагерь, то ли на тоталитарную секту с полицейским режимом. И покатилось!

Если вы попадете в стены штаб-квартир нынешних газовых или нефтяных гигантов РФ, то почувствуете себя в этаком лакированном ГУЛАГе с евроремонтом, стильной офисной мебелью и картинами на стенах. Люди здесь превращаются в винтики. Они должны сидеть в офисе «от звонка до звонка». В строго определенной одежде. Не курить. Не есть апельсинов за рабочим столом. Шарахаться от сослуживцев, чтобы не сказать лишнего и не выдать коммерческую тайну. Везде натыканы видеокамеры наблюдения. Между этажами и крыльями здания установлены запирающиеся двери, кои можно открыть лишь с помощью особого пропуска. Слежка за сотрудниками и доносительство цветут пышным цветом. Поскольку работники превращаются в стандартные винтики (незаменимых у нас нет), то единственным способом продвинуться по службе становятся интриги, подсиживание, доносы.

Одного моего знакомого выгнали из трубопроводной компании (с очередным путинцем во главе) по смехотворному поводу: он слишком часто ходил курить на улицу — в офисе же этого нельзя делать. Охранник отметил: 26 раз за день! Ну, и человека выгнали. Плевать корпорации на то, умеет ли он творчески работать, или нет.

В такой атмосфере разве будут расцветать талантливые люди с яркими идеями и креативными способностями? Нет — тут выживут лишь прирожденные рабы, бюрократы по сути своей, моральные монстры. Совершенно неконкурентоспособные в мире, где требуются как раз гении и одержимые мечтатели. Как корпорации превращают работников в инвалидов своим неототалитаризмом, хорошо видно из статьи К.Аверченко, что я взял из «Известий». Это — исповедь россиянского корпоративного менеджера.

«Ежедневно, кроме выходных, мы проводим вместе по девять часов — с десяти утра до семи вечера. Сорок пять часов в неделю. Если составить график жизни, то получится, что мы проводим друг с другом времени больше, чем с женами, родителями, друзьями. Больше, чем спим. Больше, чем отдыхаем. Мы — сослуживцы. Коллеги. Мы небрежно пользуемся профессиональной лексикой — прайсинг, мерчандайзинг, кросс-промоушн, холд-бэк и мисандерстендинг, мы называем склад стоком, а запчасти — спейрес, мы освоили способ разговора по двум телефонам и е-мейлу сразу.

Мы влились во всемирный рыцарский орден менеджеров, в самую массовую секту, обрядившись в ритуальный темный однобортный костюм, черные ботинки и неяркий галстук. Отличительные знаки нашего теневого ордена — торговые марки. Рядовые носят Benetton, сержанты — Berghaus. Звание лейтенанта присваивается с покупкой пиджака от Pierre Cardin. Майор одевается в Hugo Boss, полковник носит Gucci. Пришиваемая вручную подкладка генеральских мундиров снабжена магическим квадратом с надписями Armani, Versace, Ermengildo Zegnia. Наша медаль «За отвагу» — золотой Parker в нагрудном кармане, наш орден Ленина — Patek Phillipe на левом запястье. Tissot и Longines мы дарим нашим солдатам за храбрость.