Дмитрий Тренин - Новый баланс сил: Россия в поисках внешнеполитического равновесия

Некоторые надежды, появившиеся в связи с приходом к власти левых режимов в Эквадоре и Боливии, не смогли реализоваться. Левый блок в составе Боливии, Венесуэлы, Кубы, Никарагуа и Эквадора не сложился. В отличие от советских времен левизна сама по себе, конечно, сегодняшнюю Россию не привлекает. Москву интересуют прежде всего экономические возможности. Венесуэла с ее огромными нефтяными запасами не является частью наследия советской политики, и преемственность поддержки левых режимов здесь далеко не главное. «Роснефть» серьезно вложилась в страну, но безопасность этих вложений зависит от сохранения политического режима в Каракасе. На венесуэльском направлении Москва демонстрирует готовность идти на значительный риск ради экономической выгоды. Насколько оправданной окажется эта линия, покажет будущее. С обострением конфронтации с США подобные шаги будут, очевидно, еще более рискованными и ведущими скорее к потерям, чем к выгоде.

Бразилия— крупнейшая страна Латинской Америки. Она превосходит Россию по населению на треть (210 млн человек) и сопоставима по уровню ВВП. Для развития российско-бразильских отношений существуют условия во многих областях. В то же время присутствуют и существенные ограничения. Экономики обеих стран в основном сырьевые и скорее однотипны, чем взаимодополняемы. В политическом и военном отношении Бразилия — союзник США. Не подходит португалоязычная Бразилия и в качестве базы для развития связей со странами Латинской Америки. В этом, впрочем, нет необходимости. У Москвы давние отношения со многими странами региона — от Аргентины до Мексики (которые, кстати, наряду с Бразилией являются членами «двадцатки»).

Отношения России с испаноязычной Америкой могут опираться на взаимные симпатии обществ, а также на отсутствие конфликтов и разногласий в прошлом. В то же время экономическая база отношений будет оставаться узкой из-за сравнительно короткого списка товаров российского экспорта.

Заключение: взгляд в будущее

Идея равновесия в быстро меняющемся мире — важнейшая интеллектуальная основа российской внешней политики 2020-х годов.

Равновесие внутри страны (базовое согласие в вопросах внешней политики), в отношениях с соседями (добрососедство), со всеми странами мира (самостоятельность) — вот что должно стать руководящими принципам российской внешней политики.

Это также идея равновесия в Евразии — большом континентальном соседстве нашей страны — и в мире в целом, где Россия в меру сил и в строгом соответствии со своими интересами должна способствовать становлению такого порядка, при котором никакая держава не сможет стать единоличным гегемоном, а сверхдержавы не смогут разделить мир на противостоящие друг другу блоки и возглавить их, как это было в годы холодной войны.

Политический транзит

Стратегическое целеполагание в сфере внешней политики — одна из важнейших функций главы государства. Конституция наделяет Президента Российской Федерации правом и обязанностью определять внешнеполитический курс государства. Президент по Конституции является также Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами Российской Федерации. Президент председательствует в Совете безопасности РФ, где обсуждаются важнейшие актуальные и перспективные вопросы внешней политики. Ему напрямую подчинены члены правительства, отвечающие за проведение внешней и военной политики: министры иностранных дел и обороны, руководители служб безопасности и внешней разведки и другие высшие чиновники. Глава государства председательствует в Совете безопасности РФ, в который входят также руководители министерств экономики и финансов, председатели обеих палат парламента. Президент утверждает основные документы в сфере внешнеполитической деятельности — Концепцию внешней политики РФ, Концепцию национальной безопасности РФ, Военную доктрину РФ, государственные стратегии по отдельным направлениям.

Президент Владимир Путин не только по Конституции, но и на практике лично руководит российской внешней и военной политикой. Помимо того что президент является Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами РФ и другими войсками, он возглавляет Совет обороны РФ. Важнейшие решения в этой области — например, о взятии в 2014 году тогда еще украинского Крыма под контроль российских военных, а затем о проведении референдума о присоединении Крыма к Российской Федерации и о начале в 2015 году военной операции в Сирии — президент принимает сам, и эти решения часто неожиданны не только для противников России или населения страны, но и для ближайших сотрудников самого президента. В стиле правления Путина много от специфики проведения спецопераций, что понятно, учитывая его профессиональную подготовку и опыт работы. В то же время в его внешней политике немало и от поведения традиционного русского самодержца, который смотрит на международную политику сквозь призму своих личных отношений с первыми лицами разных государств.

Все проходит. В отличие от наследственной императорской власти (и от конституционной), реальная власть, которой обладает Владимир Путин, не может быть полностью передана избранному им и утвержденному избирателями преемнику. Транзит власти, который с большой вероятностью произойдет в 2020-е годы, не может не стать важным испытанием для российской политической системы.

Обычно после ухода сильного многолетнего правителя полномочия высшей власти поначалу распределяются между несколькими институтами. В нашем случае — между главой государства и его аппаратом (Кремлем), правительством и соответствующими профильными министерствами, парламентом (Государственной Думой и Советом Федерации), различными советами (безопасности, Госсоветом и др.). Такое первоначальное разделение властных полномочий традиционно для России после ухода вождя или доминантного руководителя: Ленина, Сталина, Хрущева. Спустя некоторое время преемник или кто-то удачливый и ловкий после него становится полновластным хозяином страны.

Возможно, так и будет и после Путина. Но есть и другие варианты. Если на этот раз или в будущем на смену вождистской, персоналистской по своей сути власти придет власть, которая в большей степени, чем сегодня, будет готова или вынуждена опираться на институты, процесс формирования и реализации внешней политики страны усложнится. Никакая институализация, конечно, не сделает президента РФ первым среди равных в своей стране: как объединяющая и ответственная за общеполитический курс фигура, глава российского государства по-прежнему будет стоять выше органов законодательной, исполнительной и судебной власти. Этот современный монарх, однако, может быть в будущем ограничен — не только Конституцией, но и традицией — в сроках пребывания у власти, а назначение преемника из глубоко личного и тайного дела действующего президента может стать результатом не только межэлитного соглашения, но в конечном счете свободного выбора граждан страны.