Константин Кеворкян - Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники [litres]

Однако не только эстетическое отвращение к войне двигало народом США или подачки иностранных спецслужб американским политикам в их антивоенной риторике. Именно известие о войне в Европе, вызвавшее в предвкушении финансовых прибылей грандиозный рост котировок на американской бирже, окончательно вернуло американскую экономику к жизни после разрушительной «Великой депрессии».

Против изоляционизма и нейтралитета Америки, а значит и в поддержку Рузвельта, выступали те представители крупного бизнеса, для которых внешняя экономическая экспансия имела жизненное значение. В их руках находились базовые отрасли американской экономики – тяжелая промышленность, энергетика, транспорт. Ведущее место в этой группировке принадлежало финансовым кланам Морганов и Рокфеллеров, контролировавшим треть всех капиталов в США, центром их влияния считался Нью-Йорк. Оппонирующую им команду составляли монополии, слабее связанные с внешним рынком. Они занимались в основном производством товаров потребления, и их экономические интересы ограничивались главным образом внутренним рынком. Центром экономического влияния изоляционистов являлся Чикаго, вторая финансовая столица США в то время. Рядовым американцам оставалось только ждать, какая из группировок возьмет верх в конгрессе и наблюдать за событиями в Европе.

А в Старом Свете тем временем не угасала надежда на скорый мир. После скоротечного разгрома Польши 30 сентября 1939 года «Фёлькишер беобахтер» писала: «Вся Европа ждет из Лондона слов о мире. Будь проклят тот, кто отвергает его. Когда-нибудь они будут побиты камнями собственным народом» (75). Гитлер искренне не понимал, зачем Франции и Англии воевать за ненужную им и уже ликвидированную Польшу. Как показал дальнейший ход «странной войны», так оно и было. Отто Дитрих вспоминал в своих мемуарах: «Его предложение о мире с западными силами после завершения Польской кампании было вполне искренним. Прежде чем Гитлер сообщил в рейхстаге о своем мирном предложении, я созвал специальную конференцию иностранных корреспондентов, призвал к журналистской солидарности и попросил пустить в ход на спасение мира все свое объединенное влияние» (76). «(6 октября) Сегодня в рейхстаге Гитлер известил о своих «мирных предложениях». Гитлер предложил мир на западе с условием, что Британия и Франция оставят Германии ее жизненное пространство в восточной Европе… это будет порабощенная Польша» (77). «Завтрашний выпуск «Фёлькишер беобахтер» чуть ли не принесен голубем мира. «Стремление Германии к миру», «Отсутствие военных планов против Франции и Англии», «Предложения по мирной конференции в Европе». Современные пропагандисты назвали бы подобный поток деморализующих противника инициатив «мирным наступлением».

Не отставали в обработке общественного мнения западных стран и другие участники общеевропейского процесса. На Рождество в декабре 1939 года Папа Римский Пий XII выступил с обращением к нациям, в котором содержались все необходимые условия примирения. Причем содержание его речи от немецкой общественности тамошние СМИ скрыли. И Геббельс знал почему: немцы полностью одобрили бы мысли понтифика, а ведь большая игра еще только начиналась. Летом 1940 года венгерская пресса, науськиваемая Берлином, начала яростную антирумынскую кампанию, требуя передачи Венгрии Трансильвании. Во время итало-германо-венгерских переговоров 17 июля 1940 года венгерские требования поддержали Гитлер и Муссолини. После германо-итальянского ультиматума румынское правительство согласилось на их арбитраж, по решению которого Венгрия отторгла от Румынии Северную Трансильванию – территорию около 43,5 тыс. кв. километров и населением 2,4 миллиона человек, в основном венгров. Логическое обоснование решения арбитража базировалось на все том же «принципе самоопределения наций». Чуть позже, 21 августа того же года под давлением Германии было подписано румыно-болгарское соглашение о возвращении Болгарии Южной Добруджи в границах 1913 года, населенной преимущественно болгарами.

О, хороша страна Болгария! Немецкие пропагандисты настойчиво заговорили в то время о «сердцевинной стране Болгарии» (Herzland Bulgarien). На первый взгляд, это словосочетание указывало на центральное по отношению к группе соседних стран расположение, но за ним стояло и дружеское заигрывание – невысказанная, но все-таки проговоренная симпатия к «сердцевинной-сердечной стране» – давешнему союзнику по Первой мировой войне. Тонкое использование вроде бы нейтральных географических понятий в создании позитивного имиджа государства. После всех унижений деморализованному румынскому правительству ничего не оставалось, как 23 ноября 1940 года в Берлине покорно подписать договор о присоединении к «тройственному пакту».

Как видим, за счет раздувшейся после Первой мировой войны «Великой Румынии» полакомились все ее соседи, но сегодня почему-то активно вспоминают лишь о Советском Союзе, вернувшем в свой состав Бессарабию, оккупированную румынами после Октябрьской революции. Значит, это тоже кому-нибудь нужно.

Впрочем, Советский Союз не сидел сложа руки и, пользуясь благоприятной политической конъюнктурой, быстренько присоединил Прибалтику. «Прибалтийские государства были самими ярыми антибольшевистскими государствами в Европе, – писал Черчилль в своем эпохальном труде «Вторая мировая война». – Грубыми методами, свойственными революциям в этих районах, (они) создали общества и правительства, главным принципом которых была враждебность к коммунизму и России. 20 лет отсюда, в частности из Риги, по радио и всевозможным другим каналам на весь мир шел поток острой антибольшевистской пропаганды» (78). Но все же стоит признать за улыбку истории тот факт, что те же литовцы, большие любители порассуждать о советской оккупации, в своей нынешней столице Вильнюсе оказались исключительно благодаря штыкам Красной армии, изгнавшей поляков.

Советы с новыми подданными не церемонились. Невзирая на «дружбу» с Германией, однако памятуя о роли «фольксдойчей» в покорении европейских стран и, говоря казенным языком, «в целях ликвидации немецкой агентуры на советских территориях – Прибалтике, Западной Белоруссии и Западной Украине, Бессарабии», все этнические немцы были в кратчайший срок выселены из свежеобретенных территорий в Германию. Исходя из опыта других стран, можно предположить, что резон в данном перемещении имелся. Например, в 1940 году в Дании, несмотря на заключенный пакт о ненападении с Германией, засекли и арестовали группу из девяти местных немцев, которая занималась шпионажем, собирая сведения о морских перевозках. Подобных случаев работы этнических немцев на свою родину насчитывались десятки, и мы еще расскажем о них.