Константин Кеворкян - Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники [litres]

Содержание листовок отличалось широким диапазоном затронутых тем. Например, значительный успех имели нацистские листовки, широко распространенные в начале войны с портретами советских военачальников, расстрелянных в 19371938 годах. Краткий текст гласил: «Вот кто должен был командовать вами». Агитка «Календарь добровольца» представляла нечто вроде брошюры небольшого формата.

В ней сообщалось, сколько человек казнено при царях и сколько казнили после революции. Контраст выглядел разительным: «Известно ли вам, что в 1821–1906 годах в России было приговорено к смертной казни 997 человек, в то время как 19181921 годах было расстреляно более полутора миллионов» (41).

Настоящей находкой для немецкой пропаганды – как на фронте, так и внутри страны – стал факт сдачи в плен сына Сталина Якова Джугашвили. «Фёлькишер беобахтер» писала: «Если, несмотря на категорический приказ своего отца сражаться до конца, он (Я. Джугашвили. – К.К.) не повинуется этому приказу, то становится понятным, что все мероприятия, предпринятые его отцом, в действительности являются лишь последней вспышкой садизма и жажды крови». «Дойче альгемайне цайтунг»: «Если сын Сталина отказался вести борьбу, отдавая себе отчет в бессмысленности сопротивления, то это служит доказательством психологического состояния, в котором находится Красная армия». Немецкое информационное агентство сообщало 28 июля 1941 года: «Старший сын советского диктатора Яков Джугашвили во время допроса дал подробные показания о недостатках большевистской организации в советском командовании армией. Точный текст этого допроса с отдельными высказываниями сына Сталина на русском языке был передан германским радио». Затем Яков Джугашвили, отмечалось в сообщении, «должен был признать, что все утверждения о плохом обращении с пленными являются лживыми. С ним самим обращаются хорошо… Он твердо убежден в том, что со всеми пленными обращаются так же, как с ним» (42).

Естественно, факт пленения сына вождя активно использовался в пропаганде против советских войск. «21 августа. От самолета отвалилась большая кипа, и по воздуху в разные стороны разлетелись листовки.

В листовке было отпечатано довольно неуклюжее обращение к солдатам и офицерам нашей Красной армии. Что, мол, сопротивляться бесполезно, переходите в плен. В листовке в рамке фотография – сына Сталина в середине, а справа и слева держали его под руки два улыбающихся немецких офицера. Внизу написано: кто перейдет добровольно в плен, с тем будет такое же вежливое обращение. Но эта геббельсовская стряпня, ложь успеха не имела» (43).

1 сентября 1942 года командование вермахта приняло очередные «Директивы по активной пропаганде на советскую армию». В них подчеркивалось, что пропагандистские материалы должны быть обращены к серой массе, а не к самым умным солдатам. Поэтому рекомендовалось избегать длинных фраз, прямых угроз или высмеивания противника. «Директивы» требовали избегать нападок на Ленина, так как его противопоставление со Сталиным оказалось эффективным пропагандистским приемом. «Пропаганда должна избегать обещаний, которых она не может выполнить. Пустые обещания, даже, несмотря на временный успех, оборачиваются своей противоположностью. Представляется целесообразным увязывать проекты светлого будущего с формулой, согласно которой немцы не обещают рая на земле, но держат свои обещания», – говорилось в «Директивах» (44). Ключом к успеху считалось выделение нескольких взаимосвязанных тезисов, доступных пониманию любого солдата: сталинский режим закабалил народы России, Германия несет им освобождение, немецкая армия непобедима, единственный шанс спасти свою жизнь – добровольная сдача в плен.

Немецкие фронтовики свидетельствовали: «Иногда степь покрывалась белыми листовками, которые сбрасывали наши (т. е. немецкие) летчики. В них русских призывали прекратить бессмысленное сопротивление и переходить на нашу сторону. На обороте листовки была отрывная часть, которая служила «пропуском для офицеров и солдат, числом до пятидесяти человек» (45). Только под Сталинградом на позиции советских войск в августе-сентябре 1942 года немцы сбросили более 100 миллионов листовок. Некоторые из них выпускались в миниатюрном формате, маскировались под вырезки газеты «Правда». Появились специализированные обращения к донским казакам и представителям народов Кавказа. Об изменившихся методах агитации свидетельствуют и советские источники: «Немцы начали применять новые приемы в агитации. Под Ржевом они бросают листовки о том, что идут переговоры о мире и поэтому нет резону воевать… под Воронежем кидают листовки в виде обрывка наших газет и там вкрапливают по нескольку ядовитых строк» (46) [56] К слову сказать, известны случаи, что ни бомб, ни листовок немцам порою не хватало и они, дабы попугать советских солдат, сбрасывали с самолетов обломки машин, металлические части и т. п., а ко всему этому привязывали консервные пустые банки, чтобы свистели. .

Кроме того, одним из способов доставки информации противнику стал пропагандистский обстрел. Солдаты не боялись пропагандистских обстрелов, так как звук летящего снаряда, начиненного листовками, отличался от боевого. Агитационные материалы в этих случаях были обращены к военнослужащим конкретной части. Подобные обстрелы нередко комбинировались с передачами через громкоговорители.

Но какой бы ни применялся способ, суть вопроса всегда оставалась одна – предложение сдаться в плен и спасти, таким образом, свою жизнь. В тексте на немецком и русском языках обещалось, что с теми, кто сдастся, будут «хорошо обращаться и их сразу вернут домой, как только закончится война». «Однако, – по свидетельству самих немцев, – эти пропуска не давали никаких преимуществ. На самом деле все пленные препровождались в ближайший лагерь для интернированных, где никому не было дела до того, были ли они дезертирами или сражались с нами до последнего. Некоторое количество дезертиров держали в лагере для обслуги. С ними обращались хорошо» (47). Все же прочие подвергались неописуемым мучениям. Одним из самых ярких проявлений звериного отношения к людям во время Второй мировой войны стала судьба миллионов обманутых пропагандой советских военнопленных. «Они были голодны, так почему бы не поесть жареной собачатины? Они просили нас жестами, имитируя лай «гав-гав» и выстрел «пиф-паф», убить для них собаку… Когда мы кидали им подстреленную собаку, разыгрывалась тошнотворная сцена. Вопя, как сумасшедшие, русские набрасывались на собаку и прямо руками раздирали ее на части, даже если она была еще жива. Внутренности они запихивали себе в карманы – нечто вроде неприкосновенного запаса. За бараками была большая вонючая куча отбросов, и, если нас не было поблизости, они копались в ней и ели, к примеру, гнилой лук» (48). Варварское отношение к пленным не было частным случаем. «Верховный главнокомандующий армией генерал-фельдмаршал Рундштедт приказал, чтобы в зоне боевых действий, «в целях сохранения немецкой крови, поиски мин и очистка минных полей производились русскими военнопленными. Это относится также и к германским минам» (49).