Константин Кеворкян - Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники [litres]

Плюс бесконечные повторения. В разговорах с партийными пропагандистами Геббельс ссылался на опыт католической церкви: «Никто из прихожан не скажет: «Святой отец, вы это уже говорили в прошлое воскресенье». Дело обстоит как раз наоборот: люди идут в церковь и изо дня в день слушают одни и те же проповеди. Мало того, они слушают их с терпением и вниманием. То, что годится для церкви, годится и для пропаганды» (49).

Ну, и радость слияния народа со своими лидерами в рамках общих забот. Шесть раз в год в Германии проводились общенациональные праздники – т. н. «дни горшочка с мясом», во время которых раздавались бесплатные обеды. Нацистские лидеры, используя данные мероприятия в пропагандистских целях, часто усаживались за расставленные на улицах столы и принимали пищу вместе с рядовыми гражданами. Публике всегда импонирует, когда добившийся успеха человек не отрывается от простых людей, а участвует в общественном труде и живет их заботами. Когда, согласно требованию нацистской партии, почти все германские семьи в едином «патриотическом» порыве перешли на похлебку по воскресеньям, дабы обеспечить Германии «пушки вместо масла», у рейхсканцлера Германии тоже начали к обеду ставить на стол лишь одну супницу. Фюрер, так сказать, делил тяготы с народом. Но, конечно, все это являлось чистой воды пропагандой. И тот же Гитлер на всех народных гуляниях пил (в целях безопасности и трезвости) пиво, сваренное эксклюзивно для него.

А накануне крушения режима фанфаронство потерявших всякое представление о действительности нацистских бонз приняло прямо-таки гротескные формы. И министр пропаганды агонизировавшего Третьего рейха флегматично записывает: «Как сообщает «Иоахимсталер цайтунг», Геринг застрелил зубра и передал его в распоряжение беженцев. Это сообщение полно психологических просчетов» (50).

Но вопрос не в просчетах, а в пропасти между страдающими простыми людьми и сильными мира сего. Впрочем, этот оборонительный ров существовал всегда. Для его надежной охраны служила и будет служить пропаганда.

Когда мы рассуждаем о достижениях нацистской пропаганды, описываем ее изощренность и умение использовать обстоятельства, мы должны понимать, что ее основные достижения все же находятся в умении приспособить технические достижения своего века к своим нуждам. Великие ораторы и красочные плакаты использовались в психологической борьбе и раньше, но только ХХ век своими техническими прорывами обеспечил абсолютно новые формы пропаганды, в которых национал-социалисты стали пионерами, незаурядными исследователями, а многие их креативные находки до сих пор вызывают изумление, а порою и ужас. Не будем забывать, что речь все-таки идет о величайших военных преступниках.

Мы слегка затрагивали тему технического сопровождения пропагандистских акций в предыдущих главах (самоподжигающиеся предвыборные плакаты, электрическая подсветка мероприятий). Однако это мелочи по сравнению с теми масштабными переменами в деле пропаганды, которые остаются актуальными до сих пор для всего цивилизованного (и не очень цивилизованного) мира.

В своем концептуальном подходе данные кампании весьма напоминали коммерческую рекламу, обращаясь к подсознанию потребителей, делая ставку на доходчивость и отделяя рекламный образ «продукта» от его реального содержания. И не без оснований специалисты рассуждают, что Гитлер, Геббельс, их сотрудники «первыми применили методы американской рекламной и военной пропаганды и, связав со своей собственной агитаторской фантазией, превратили их в наиболее изобретательную к тому времени концепцию политической борьбы» (1).

Но еще до появления в своих руках широких технических возможностей НСДАП искала новые формы сплочения партийных рядов, т. е. способ спаять тот человеческий материал, который станет основой партии и верным подспорьем в реализации последующих, уже более мощных пропагандистских кампаний. Для сплочения использовались нетрадиционные подходы, что-то от жертвенной избранности участников первых христианских общин, что-то от опыта социалистических партий, вроде проведения маевок. Конкретно, НСДАП старалась тесно сводить своих членов вместе в их личном времяпрепровождении. Постепенно выработался ритуал еженедельных вечеров и бесед, явка на которые стала обязательной, совместных экскурсий, посещения концертов или участия в праздниках солнцестояния. Кроме того, неформальные мероприятия (репетиции хоров, кулинарные встречи либо совместные физкультурные упражнения), равно как и обстановка спокойного уюта любимого кафе, где проходили встречи членов партии, и отдых в общежитиях штурмовиков, были ориентированы на самые широкие нужды тех, кто оказался лишен человеческого общения. Именно здесь, среди круга избранных, многие находили свое, в том числе и обычное человеческое, счастье. Среди наиболее популярных мероприятий такого рода стали «Немецкие рождественские праздники», которые напрямую связаны с ритуалами первых христиан, ибо соединяли сентиментальность, сознание избранности и чувство укрытости от темного, враждебного окружающего мира (2).

Имея такой фанатично преданный человеческий материал, можно идти на риск и прибегать к самым дерзким формам общественной пропаганды – акции в любом случае подлежали массовому одобрению и поддержке.

Одна из самых прорывных идей нацистов состояла в применении электрического оборудования для озвучивания залов. Еще в 1928 году Геббельс отметил в своем дневнике: «Сегодня шеф использует во Дворце спорта громкоговоритель» (22.10.1928). Незначительная вроде запись, но за ней начало целой эпохи. Опередив конкурентов, Гитлер начал использовать самые современные тогда средства коммуникации. До изобретения электроусилителей любой политик (включая самого Гитлера) терял голос после 15-минутного выступления перед любой аудиторией примерно из ста человек; используя звукоусиливающую аппаратуру, Гитлер мог обращаться к десяткам тысяч. Годы спустя он вспоминал: «Без громкоговорителя мы никогда бы не завоевали Германии» (3). Нацистские пропагандисты смогли воочию и одними из первых убедиться, что чем больше толпа, тем быстрее начинается ее экстаз, тем более она безвольна и внушаема. Митинги и пропагандистские фильмы всегда показывали одобрительно вопящие, аплодирующие и салютующие массы сторонников нацистов, что создавало давление на потребителя данного продукта: если с этим соглашаются все, то я тоже должен согласиться. Таким образом, достигался социальный консенсус.

Нацисты начинают активно использовать для своих собраний громадный Дворец спорта в Берлине, который вмещал 15 тысяч человек. Всего лишь через месяц после первого использования громкоговорителя Геббельс записывает: «В 8 часов «Спортпаласт» огражден полицейскими. 16 000 человек. Переполнено. В 8.20 появляется Гитлер. Бесконечный восторг. Музыка. Вступают знамена. Затем говорит Гитлер. Под конец ураган. Все встают. «Германия превыше всего». Величайший успех за время моей работы» (17.11.1928) (4).