Константин Кеворкян - Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники [litres]

К праздникам приурочивались различные поощрения и награждения. «В 1939 году Гитлер поручил главному сценографу рейха Бенно фон Аренту, который до той поры оформлял лишь оперы и оперетты, набросать эскизы орденов; такие ордена снискали бы успех на любой сцене» (22). Самое время вспомнить сентенцию Наполеона о том, что ордена – это побрякушки, но многие ради них готовы идти на смерть. С определенной натяжкой к таковым можно причислить участников «пивного путча», которых Гитлер наградил специальным «Блуторден» («Орденом крови»). Его удостоились 1500 нацистов, принимавших участие в «пивном путче». Он изготавливался из серебра, носился на правом лацкане, крепился к красной ленте с белой окантовкой. «Орденом крови» был награжден, к примеру, министр внутренних дел Вильгельм Фрик.

С 1938 года введена такая необычная для того времени награда, как Материнский крест, в День матери вручавшийся женщинам, родившим более четырех детей. Он имел три степени: 4 ребенка – бронзовая награда, 6 – серебряная, 8 – золотая. Надпись на оборотной стороне Материнского креста гласила: «Ребенок облагораживает мать». Женщинам, удостоенным награды, выдавали удостоверение с надписью: «Самое прекрасное в мире слово – мать». Предъявление удостоверения обеспечивало сидячее место в общественном транспорте, почет и уважение, а молодежь обязали приветствовать носительниц Материнского креста гитлеровским приветствием.

Награды были средством не только пропаганды определенных достижений и укрепления государственных институтов, но и инструментом международных отношений. Сколько денег пожертвовал американский промышленник и известный антисемит Генри Форд нацистской партии и жертвовал ли вообще, осталось, естественно, в тайне. Но, тем не менее, нацисты пожаловали Генри Форду к его семидесятипятилетию высший знак отличия, который присваивался иностранцам: Большой крест ордена Германского орла.

Кстати, об американцах. Помнится, относительно недавно после атаки на крохотный остров Гренада бригада спецназа США численностью 6 тысяч человек подавила сопротивление нескольких десятков полицейских и кубинских добровольцев и получила за это – ни много ни мало – 8 тысяч орденов и медалей Соединенных Штатов (23).

В отличие от бравых американских киновояк и к большому несчастью для всего человечества, немцы тех лет действительно были прирожденными военными. Можно сказать, что они любили войну и, соответственно, очень точно понимали, что такое награда и зачем она. Основной их боевой наградой считался Железный крест разных рангов. Согласно принятым правилам, Железный крест вводился только с началом какой-либо крупной войны. С момента его учреждения это делалось трижды – в 1870-м, 1914-м и 1939 году. Сначала давался Крест второй степени, затем первой, после – на шею вешался Рыцарский крест. Затем к нему добавлялись дубовые листья, далее – мечи, и в конце – бриллианты. Как вершину абсурда можно вспомнить Рыцарский крест с золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Куда уж дальше. Феноменальной награды удостоили лишь немецкого аса полковника Ханса-Ульриха Руделя.

Неожиданный ход – во время войны Геббельс инспирировал награждение передовых рабочих не гражданскими орденами (как это происходило у нас в стране), а боевыми Рыцарскими крестами, что имело весьма значительный пропагандистский успех.

Среди прочих наград можно отметить т. н. «Восточную медаль» – награду, присуждавшуюся военнослужащим, участвовавшим в боях на Восточном фронте во время Второй мировой войны. На солдатском жаргоне эту медаль называли «Орден мороза» или «Орден мороженого мяса» – в память о суровых климатических условиях России.

К 25 ноября 1942 года фюрер приказал разработать специальный орден за Сталинград. Приказ передали в 637-ю агитационно-пропагандистскую роту, военному художнику Эрнсту Айгенеру. В центре ордена Айгенер изобразил бункер с руинами волжского города, к которым обращено лицо мертвого солдата. Каску солдата обвивала колючая проволока (намек на Христа), а поперек всего проекта прямыми буквами было написано: «Сталинград». Проект был отклонен ставкой фюрера. «Слишком деморализующе», – гласила резолюция на краю проекта (24) [32] На следующий день, 20 ноября 1942 года, в возрасте 37 лет военный художник Айгенер погиб. «Звезды вечны, но люди поступают так, будто завтра их здесь уже не будет», – написал он в дневнике за три часа до своей смерти. .

Возвращаясь к социальной политике нацистов можно сказать, что она пережила несколько этапов. Сначала стабилизация экономики позволила облегчить жизнь трудящихся, потом подготовка Германии к войне потребовала от общества новых усилий и, наконец, война. На первом ее этапе боязнь вызвать недовольство народных масс резким снижением уровня жизни заставляла правительство тратить на производство товаров народного потребления, выплату пособий участникам войны гораздо больше, чем тратили правительства прочих воюющих стран. Даже в разгар войны зажиточные берлинки всегда могли найти в магазинах «русскую икру, скандинавскую водку, карпатскую кабанину, датское сливочное масло, греческие оливки, югославские и голландские консервы» (25). Порой забота о народе принимала просто-таки гротескные формы. Так, по указанию берлинского гауляйтера и министра пропаганды Геббельса на берлинском вокзале партийные чиновники бесплатно раздавали зерно. В своем выступлении по радио Геббельс объяснял эту акцию так: «Партия столько раз сообщала гражданам плохие известия, столь много требовала от них, что будет только справедливо, если на сей раз она сделает для них что-то приятное» (26).

Только после того, как правительству удалось внушить немцам мысль, что война против СССР является борьбой немецкого народа за существование, оказалось возможным повысить социальные требования к немцам. В начале 1944 года главный орган нацистской партии «Фёлькишер беобахтер» писала: «Германия преодолела опасный момент в области военной экономики. Опасность эта заключалась в следующем: готово ли население на все время войны согласиться с существенным снижением своих доходов» (27).

Бюргеры согласились, но было уже поздно.

Безусловно, антисемитизм являлся одним из стержней нацистской пропаганды, и этой темы мы постоянно касаемся в данной книге. Однако некоторые положения государственной пропаганды, построенной на юдофобии, следует отметить особо, ибо после прихода нацистов к власти антисемитские информационные поводы инициировало уже не националистическое движение, а само государство.

Для успешной манипуляции сознанием главный интерес представляет формирование неадекватного, иллюзорного страха.