Юрий Мухин - Народ без элиты

Я дам обширную цитату из неё, для удобства чтения не выделяя курсивом, но сначала «От автора»:

«Расследование на месте преступных действий карательного отряда лейб-гвардии Семёновского полка, призванного·в московские декабрьские дни подавить на Московско-Казанской железной дopoге забастовочное движение, производились мною по поручению редакции газеты “Русь”. Материал, добытый при опросе на месте целого ряда свидетелей, семей пострадавших и убитых, лиц, спасшихся от смерти, был напечатан за январь, февраль и март на страницах газет “Русь” и “Молва”».

То есть текст книги был предварительно помещён в газетах, чтобы критики успели дать свои замечания, посему текст в книге практически документален. Его, безусловно, читали революционеры, и, напомню, героиня-революционерка Коноплянникова пошла на смерть, чтобы пристрелить уже к тому времени генерала Мина. Пристрелить так, как офицеры лейб-гвардии Семёновского полка по приказу полковника Мина добивали раненых восставших.

Итак:

«…Важна для экспедиции была быстрота действий, которая порождала ужас, решительность и неуклонность военачальников, не останавливавшихся хотя бы на одну минуту раздумья перед совершением величайших преступлений.

И эта роль блестяще выполнена составом экспедиции из 18 офицеров под командой полковника Римана и отряда солдат. Было убито ими более 150 человек без суда и следствия, без права сказать свое последнее слово, без возможности знать за минуту до смерти, что будут убиты, без молитвы, без покаяния, без последнего “прости” своим детям, жёнам, родным. Все это было исполнено! И все это вселило ужас, который кровавым призраком гнался вслед за уходящим поездом, где жестокие мстители праздновали свою кровавую победу под стоны умирающих, избитых, израненных людей, заглушаемые грохотом и лязганием несущегося поезда и звоном бокалов “весёлого пира”.

Перед отъездом карательной экспедиции из Москвы·15 декабря был получен начальником экспедиции полковником Риманом приказ от командующего полком флигель-адъютанта Мина, в котором были преподаны те руководящие начала, которые легли в основу карательных действий экспедиции и от которых военачальники мало в чём отступали в действительности.

Этот приказ в копии привожу дословно.

«Копия.

15 декабря 1905 года. № 349.

Дополнение к приказу

по лейб-гвардии Семёновскому полка.

Г. Москва

16 сего декабря назначается экспедиция по Казанской железной дороге на станции: Перово, Люберцы и Коломна.

Начальником отряда назначается полковник Риман I.

Состав отряда

от лейб-гвардии Семёновского полка:

9 рота: капитан Швецов, подпоручики Альбертов 2-й и Макаров.

10 рота: капитан фон Сиверс 1-й, поручик Поливанов и подпоручик фон Фохт.

11 рота: штабс-капитан Назимов 2-й и подпоручики Шарнгорст и Романовский.

12 рота: капитан Зыков и подпоручик Шрамченко.

14 рота: капитан фон Тимрот 1-й, подпоручики фон Крузенштерн и фон Миних.

15 рота: капитан Майер, подпоручики Фалеев и Никаноров.

2 орудия — 2-й батареи л. — гв. 1-й артиллерийской бригады.

2 пулемёта 5-й туркестанской пулемётной роты.

Цель и назначение отряда — захватить станцию Перово, обыскать мастерские и строения по указанию станового пристава князя Вадбольского и жандармского подполковника Смирницкого.

Отыскать главарей Ухтомского, Котляренко, Татаринского, Иванова и других, по указанию князя Вадбольского и жандармского подполковника Смирницкого. Уничтожить боевую дружину. Исполнив задачу, оставить на ст. Перово одну роту, поручив ей охрану станции и окрестного района.

Оказывать содействие правительственным железнодорожным агентам для восстановления движения. Затем следовать в Люберцы, где занять станцию, произвести обыски селения завода, в остальном действовать так же, как в Перово.

Общие указания: арестованных не иметь и действовать беспощадно. Каждый дом, из которого будет произведен выстрел, уничтожать огнём или артиллерией.

По возможности щадить и охранять всякие железнодорожные сооружения, необходимые и полезные для обслуживания железной дороги.

На станции «Сортировочная» оставить одну роту, назначение которой не допускать движение поездов в Москву, заграждая путь шпалами выбрасывая сигнал «остановка» и в случае неповиновения открывать огонь.

Иметь строгое наблюдение за телеграфными аппаратами.

Далее отряду двинуться на ст. Коломна, где произвести обыск и осмотр и остаться впредь до особого распоряжения.

Перевязочные пункты устроить: один пункт на ст. Перово (один врач и один фельдшер) и один пункт на ст. Люберцы (один врач и один фельдшер). О действиях отряда и о результатах начальнику отряда полковнику Риману представить мне подробное донесение.

Подлинное подписал: командующий полком,

флигель-адъютант полковник Мин.

Верно: полковой адъютант подпоручик фон Брюмер.

Приказ роздан в 9 час. вечера».

Согласно этому приказу, руководствуясь общими указаниями «арестованных не иметь и действовать беспощадно», полковник Риман в точности исполнил его и действительно никого не арестовывал; он или убивал людей сейчас же, немедленно. Или отпускал их на свободу, причём даже старался не оставлять раненых, в случаях если оказывались недобитые — пристреливал их из револьвера. Хотя в этом приказе и значится устроить два перевязочных пункта — один на станции Перово и другой на станции Люберцы, — но оба этих пункта не для раненых из обывателей.

Когда оказывались раненные из населения, оставшиеся в живых только по ошибке и недосмотру расстреливавших их, как это было в Перове, то их подбирали санитары, случайно находившиеся в санитарных поездах, пришедших с Дальнего Востока в перовские мастерские. Они уносили их к себе в санитарные вагоны, укладывали их там и лечили».

Как видите, подпоручик Макаров был в числе героев-карателей, поэтому немудрено, что после отречения царя от престола ему был один путь — в Белую армию, а потом в эмиграцию, причём в далёкую Аргентину, помалкивая о том, где именно он впервые был «обстрелян».

В итоге мы делаем вывод, что Макаров в мемуарах, безусловно, вычистил не только то негативное, что касалось его лично, но и всё, что возможно, из того, что касалось самого строя Российской империи и организации её армии.

Ещё. Все служившие в лейб-гвардии Семёновском полку составляли некое братство на всю жизнь. Многие богатые офицеры служили ровно столько, сколько требуется, чтобы формально обозначить свою службу, скажем в уплату за образование в юнкерском училище или Пажеском корпусе, и уходили из полка в запас в невысоких чинах. Тот же Макаров служил в полку года три и подпоручиком ушёл в Министерство иностранных дел. Однако и потом, на гражданке, семёновцы всячески помогали друг другу и, само собой, старались никак не компрометировать друг друга. Скажем, к моменту написания мемуаров Макаровым прошло уже 40 лет после описанных в мемуарах событиях, а Макаров всё еще называл инициалами некоторых семёновцев, чьи малоблаговидные поступки он описал.