Константин Боровой - Россия против США

В конце концов по результатам этих исследований я написал статью «Демократия в штатском».

В названии статьи намек. «Искусствоведами в штатском» называли чекистов, которые присматривали за советской интеллигенцией в СССР и в командировках за рубеж. В каждой командировочной группе, в гастрольных группах артистов был такой «искусствовед», который обычно и числился под нейтральной специальностью искусствоведа. Мало что понимая в искусстве, он присутствовал всегда и везде на мероприятиях. Иногда их называли просто стукачами.

Статья о чекистах, которые продвигают себя, как сторонники демократии и рыночной экономики. В ОБЩЕМ, ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ПРИЙТИ К ВЛАСТИ.

В этой статье было некоторое предвидение того, что потом произошло в России.

Главный редактор популярной газеты «Московский Комсомолец» Павел Гусев согласился напечатать ее прямо в День чекиста 21 декабря 1997 года.

— Сделаем им подарок. Статья злая, — сказал Паша.

Перед этим, у него же, по заданию ФСБ была размещена довольно подленькая статья про меня, компромат. Получилось что-то типа извинения.

Глава 9. Абсолютное зло

Очень много сказано о «негативном отборе», который сопровождал всю историю советского государства и его граждан.

Похожий процесс проходил и в нацистской Германии, но он был одномоментным и довольно коротким — 3–4 года.

В СССР негативный отбор носил системный и повторяющийся характер. Экстракция результата была результатом повторяющегося отбора — квинтэссенция и исключение ненужных составляющих происходила многоэтапный процесс.

Стадии этого негативного отбора известны:

— Гражданская война

— Массовые убийства «классовых врагов и буржуев»

— Массовая эмиграция в период гражданской войны и после нее

— «Красный террор» против врагов советской власти

— Террор против крестьянства, массовые переселения в Сибирь и в ГУЛАГ, коллективизация и продразверстка

— Первые организованные массовые политические процессы против «Промпартии»

— Массовые репрессии периода индустриализации

— Несколько волн предвоенных политических процессов, процессы против троцкистов

— Процессы против военных

— «Ленинградское дело» после убийства С.М.Кирова

— Процессы против «старых большевиков», бухаринцев

— Массовые репрессии в предвоенный период сотрудничества с нацистской Германией

— Массовые репрессии периода начала войны

— Механизм массовых репрессий военного периода

— Несколько послевоенных волн репрессий

— Массовые депортации малых народов

— Борьба с космополитизмом

— Ликвидация еврейского антифашистского центра

— «Дело врачей» и открытая антисемитская кампания

— Послесталинские репрессии

— Борьба с диссидентами брежневского периода

— Борьба с «отказниками» периода еврейской эмиграции.

Это далеко не полное перечисление стадий, этапов негативного отбора.

Но мало говорится о механизме негативного отбора, который влиял на формирование собственно инструмента репрессий: ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, МГБ, КГБ, ФСК, ФСБ.

Концепция формирования новой правоохранительной системы большевиков содержала элементы полного отказа от сотрудничества с классовыми врагами, правоохранительной системы царского периода и периода демократической, «буржуазной», февральской революции, и опоры на класс рабочих и крестьян, а также «опоры на классово близкий криминальный элемент».

Если первый председатель ВЧК Феликс Дзержинский успел умереть своей смертью в 1926 году от сердечного приступа, то его последователь и преемник Яков Петерс, как и почти все последующие преемники вплоть до Лаврентия Берии, расстрелянного в 1953 году, были последовательно репрессированы и уничтожены.

Глава ОГПУ В.Р.Менжинский умер или был отравлен в 1934 году, председатель ОГПУ, а позднее НКВД Г.Г.Ягода репрессирован и расстрелян в 1936 году, глава НКВД Н.И.Ежов репрессирован и расстрелян в 1938 году.

Естественно, репрессии касались не только руководителей политической полиции. Вместе с ними репрессиям подвергались ближайшие сотрудники и руководство спецслужб, как тогда говорили, «сотрудники руководства и аппарата». Срезался верхний слой идеологов репрессий и классовых партийных классификаций. Средний слой «аппарата» оставался без изменений и продолжал деградировать. Уже даже не в идеологическом, а в медицинском смысле.

Деградация этого аппарата продолжалась с 1918 года до 1953 года, 35 лет и не становилась в 1953 году.

Последним делом «старого аппарата» было «дело врачей, евреев-убийц» в 1952–53 годов. Еще не привлеченным к ответственности Лаврентием Берией это дело было прекращено и квалифицировано как необоснованные репрессии против невинных граждан с применением пыток.

Много позже, в 1964 году мой дед, тогда заместитель министра внутренних дел, принимавший участие в расследовании этих преступлений, рассказывал, что следователи применяли пытки не для получения нужных показаний, а просто потому, что были садистами и антисемитами, и получали удовольствие от пыток.

К сожалению, признаки массовых психических отклонений у сотрудников советских правоохранительных органов проявлялись уже в момент их создания, что квалифицировалось тогда, как «классовая ненависть» к врагам советской власти. Известны и описаны многие случаи применения бессмысленных, но изощренных пыток, когда подследственным ломались кости уже после признания арестованными своей вины, а убийства подследственных носили откровенно садистский характер. Известный советский режиссер Мейерхольд, писал Молотову о применении к нему жестоких необоснованных пыток и, как говорят свидетели, был в конце концов утоплен в яме с фекалиями.

Наличие садистских наклонностей у сотрудников спецслужб не отрицалось, а приветствовалось. Нежелание некоторых следователей использовать пытки не только для получения доказательств, но и вообще для борьбы с врагами советской власти, врагами товарища Сталина, рассматривалось руководством ВЧК-ОГПУ-НКВД как профессиональная непригодность. Многократно руководители «карающего меча советской власти» указывали на требование беспощадной борьбы с врагами.

Известно приписываемое генеральному прокурору СССР Вышинскому фраза, что признание подсудимого — царица доказательств, может быть, никогда не произносилась, но усилия следователей по получению признаний подследственных, изощренные пытки, которые применялись для этого, лучшее подтверждение следования этому принципу.

Книги Борового нравились и соратникам по демократическому лагерю. Якунин и Чубайс.

«Не следователи пытали нас, а мы следователей, отказываясь признавать свои преступления». Так Карл Радек на публичном процессе 1937 года сообщил всем, что его и других обвиняемых на процессе показания, получены пытками. Это был юмор висельника.