Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

Но история любит парадоксы и неожиданные повороты. Придет время, и атомная бомба появится в арсенале британских вооруженных сил. И произойдет это в тот самый момент, когда на посту премьер-министра окажется Уинстон Черчилль. Тот самый Черчилль, который в годы войны инициировал разработки по созданию нового вида оружия, а после разгрома нацистской Германии и капитуляции Японии высказался против доведения этих работ британскими учеными до конца. Понимая, что он наступает на горло собственной песне и вступает в противоречие со многим из того, что было им сказано в годы войны, после возвращения на Даунинг-стрит в ноябре 1951 года он заявит своему научному советнику профессору Линдеману, что «никогда не хотел, чтобы Англия начала производить бомбы». Вполне достаточно, чтобы британские ученые были экспертами в этой области, но не создателями собственного оружия [337].

Отказ США делиться достижениями в атомной сфере, а также понимание того, что в случае войны первой мишенью станут не США, а Британия, на территории которой размещались американские базы и которая находилась в относительной близости от предполагаемого противника, вынудили Черчилля (не без влияния того же Линдемана) изменить свое мнение и дать зеленый свет необходимым разработкам. Принятие этого решения далось премьер-министру не просто. По оценкам Линдемана, на создание атомного оружия необходимо было порядка ста миллионов фунтов. В условиях тяжелой экономической ситуации выделение подобной суммы означало длительные дебаты в парламенте, а также серьезный удар по экономике страны. Но здесь Черчилля ждал приятный сюрприз. В свое время, находясь в оппозиции, он критиковал своего предшественника за нерасторопность [338]. Однако тихий, но знающий свое дело Эттли в бытность своего премьерства умудрился без привлечения парламента и общественности обеспечить выделение требуемой суммы [339]. Третьего октября 1952 года, пока Черчилль находился в шотландской королевской резиденции Балморал, в Британии впервые был успешно проведен первый атомный взрыв — бомба «Ураган» мощностью двадцать пять килотонн в тротиловом эквиваленте детонировала внутри фрегата «Плим».

Меньше чем через месяц США испытали на атолле Эниветок (Маршалловы острова) первую в мире экспериментальную водородную бомбу «Иви Майк» мощностью 3100 килотонн в тротиловом эквиваленте. Гонка вооружений вышла на новый виток. Через год у СССР появилось первое термоядерное оружие, пригодное к практическому военному применению, — бомба «РДС-бс». Еще через полгода, в марте 1954-го, водородная бомба «Кастл Браво» была успешно испытана в США. Мощность взрыва составила пятнадцать мегатонн, что стало самым мощным ядерным испытанием за всю историю страны. В 1961 году самое мощное термоядерное испытание в мире было проведено в СССР. Над Новой Землей была сброшена так называемая «Царь-бомба» (кодовое название — «АН602»). Мощность взрыва составила почти шестьдесят мегатонн в тротиловом эквиваленте — в 2700 раз мощнее «Толстяка», поразившего Нагасаки [119]шестнадцать лет до этого. Для того чтобы осознать, насколько жутким оружием завладело человечество, достаточно привести следующие факты испытания «Царь-бомбы»: радиус огненного шара достиг 4,6 километра, ядерный гриб поднялся на высоту 67 километров, ощутимая сейсмическая волна трижды обогнула земной шар.

Прошло всего шестнадцать лет с момента первого применения атомной бомбы, как человечество создало оружие, которое поставило его на грань уничтожения. Сценарий, предсказанный Черчиллем, свершился. Смирившись с появлением атомного оружия, он был одним из первых среди политиков международного уровня, кто выступил с осуждением появления его водородного преемника. В близком окружении Черчилль признавался, что «испытывает депрессивные настроения не только из-за себя, но и из-за того ужасного положения, в котором оказался мир». «Водородная бомба настолько отвратительна, что я начинаю склоняться к мнению: лучше бы ее никогда не было», — продолжал он [340].

Черчилль относительно быстро осознал, к каким разрушительным последствиям может привести использование термоядерного заряда и насколько новое оружие превосходит своего предшественника. «Теперь мы настолько же далеки от атомного оружия, как атомное оружие далеко от лука со стрелами», — сказал Черчилль своему личному секретарю Джону Колвиллу в августе 1953 года [341]. В декабре того же года он признался, что «мир находится в страшном положении» и он не в состоянии «справиться с ним».

В начале 1954 года Черчилль получил информацию, что, если взорвать тысячу водородных бомб, совокупное воздействие на атмосферу окажет негативное влияние на здоровье всего человечества. «Я бы хотел знать, так ли это на самом деле, — запросил премьер у своего окружения. — Я собираюсь изучить этот вопрос. Если информация подтвердится, тогда в мире появится новый общий интерес, направленный на предотвращение подобных взрывов» [342].

Поиск общих механизмов контроля над дальнейшим развитием вооружения станет занимать Черчилля на закате его политической карьеры. Представленное же описание причин и следствий позволяет завершить рассмотрение внешнеполитических взглядов британского политика. Но ставить точку в описании его мировоззрения во время второго премьерства, а также в кратком изложении основных биографических вех этого периода еще рано. Тем более что и обзор международной ситуации, который нашел отражение в сборниках речах, стал, хотя и важной, но не единственной темой, привлекавшей внимание нашего героя. Пожилого государственного деятеля волновали и другие вопросы. Например, место и эффективность демократических институтов в современном обществе.

В мировую историю Черчилль вошел не только, как государственный деятель, лауреат Нобелевской премии по литературе, член Королевской академии художеств, но и автор емких и популярных высказываний, иногда быстрее и точнее передающих его взгляды, чем многостраничные эссе других авторов. В отношении демократии сохранилось множество изречений, не все из которых являются аутентичными. Например, известный афоризм: «Лучшим аргументом против демократии является пятиминутный разговор с обычным избирателем» [343]. Не принадлежит Черчиллю и другое популярное замечание, в котором демократия представлена «худшей формой правления, не считая всех остальных».

Правда, в отличие от предыдущего заявления, эти слова действительно были произнесены, но звучали они в следующем контексте: «Многие формы государственного правления пробовались и дальше будут пробоваться в этом грешном мире. Никто не претендует, что демократия совершенна и является самой мудрой формой правления. Говорят даже, что демократия — самая худшая форма правления, не считая всех остальных, к которым человечество обращалось время от времени» [344]. Другими словами, Черчилль просто цитировал слова неизвестного автора. Но есть много высказываний, не столь популярных, но принадлежащих британскому политику и потому представляющих реальный интерес для настоящего исследования.