Моше Левин - Советский век

Проклятие Бухарина.

Ликвидация такой фигуры, как Николай Бухарин, - политически слабого, но интеллектуально развитого человека, с уровнем образования, бесспорно, выше сталинского, виновного в том, что (несмотря на молодость) он оказался в числе отцов-основателей партии и ее «любимцем», - проливает свет на склад мышления вождя и на его подход к делу. Все происходило в соответствии с детально расписанным сценарием - начиная с длительной духовной пытки, предшествовавшей публичному бичеванию, и заканчивая показательным судом и казнью [37] 37 РГАСПИ. Ф. 56. On. 1. Д. 198. .

Первые «маневры» начались в 1936 году. Бухарин был напуган, но не покорен, и его реакция на происходящее дает возможность понять один немаловажный аспект разворачивающейся драмы. Сначала Бухарин полагал, что у него наверху еще остались друзья, и даже написал Климу Ворошилову отчаянное письмо, прося помощи и поддержки. В письме он заявлял о своей невиновности, заканчивая послание словами: «Я обнимаю тебя, потому что не чувствую за собой никакой вины».

Клим Ворошилов был совсем не тем человеком, к которому в тот момент надлежало обращаться. Он показал письмо Вячеславу Молотову, и тот посоветовал возвратить его Бухарину с припиской: «Тебе следовало бы лучше покаяться в своих черных делах перед партией» и оговоркой, что если Бухарин не подчинится, Ворошилов будет считать его «негодяем». Ворошилов так и поступил.

Отчаявшись, осознав, что стал жертвой чудовищного заговора, Бухарин 15 декабря 1936 г. написал Сталину. Вспомнив один из его псевдонимов времен нелегальной деятельности в дореволюционной Грузии, он, как в добрые старые дни, обратился к Сталину: «Дорогой Коба!» - и писал, как подействовало на него знакомство со статьей в «Правде», направленной против «правых», а значит, и против него самого. «Она сбила меня с ног!» - откровенно признавался Бухарин.

Письмо заканчивалось так: «Я погибаю из-за негодяев, человеческих отбросов, отвратительных мерзавцев. Твой Бухарин». Эта напоминающая проклятие тирада, будто бы направленная против анонимных поганцев, всецело относилась к Сталину - трудно вообразить, что Бухарин, как бы ни был угнетен, не знал, кто держит в руках все нити. И вождь, конечно, понял, кого именно автор письма считал «отвратительным мерзавцем». Его мстительный ответ на мольбу о помощи и завуалированные обвинения в адрес Бухарина прозвучали во время тщательно спланированного спектакля - февральско-мартовского пленума ЦК 1937 года.

То, как Сталин срежиссировал этот спектакль и какую роль он отвел себе, воскрешает в памяти полусумасшедшего актера, заставляющего партнеров и публику (аналогично - членов Центрального комитета и гостей пленума) погрузиться в атмосферу коллективного безумия и навязывающего им собственные фантазии. То, что говорил Сталин, было бессмыслицей. Но предстояло не только уничтожить «врага». Существовала еще одна негласная цель: испытать членов ЦК при помощи хорошо замаскированной уловки.

На голосование поставили три варианта резолюции относительно «виновности» Бухарина. Первая предусматривала«арест и передачу дел НКВД». Очевидно, именно она была для Сталина наиболее предпочтительной, ибо влекла за собой смертный приговор, который, не исключено, последовал бы после пыток. Вторая резолюция не требовала ареста, но обязывала НКВД провести расследование. Третья означала фактическую реабилитацию и освобождение Бухарина. Здесь и была ловушка для членов Центрального комитета. Ни один из них не посмел проголосовать за третью резолюцию, а тем, которые предпочли вторую, пришлось поплатиться жизнью.

Это лишь одна из иллюстраций невероятного кошмара репрессий 1937-1938 гг. Тех, кто несет ответственность за оргию арестов, показательных судов и приговоров без суда, происходивших в невероятных масштабах, лучше всего было бы назвать человеческими отбросами. Но имеются твердые основания считать, что события этих чудовищных лет готовились долгое время, возможно с 1933 г., и тщательно разрабатывались рядовыми партийцами. Олег Хлевнюк считает, что «пересмотр действительности», стоявший в повестке дня Центрального комитета в феврале - марте 1937 г., очень напоминает повестку пленума ЦК в январе 1933-го [38] 38 Хлевнюк О.В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество. - М., 1992. С, 20-21. . Уже тогда многие ораторы говорили то же, что, по сути, лишь повторили в 1937-м, надеясь доказать свою бдительность и правоверность.

Похоже, что Сталин уже в 1933 г. был готов объявить войну обществу и, можно добавить, - партии, при поддержке своих прислужников и репрессивного аппарата. Но, вероятно, были причины, заставившие его немного повременить. Тогда, как мы уже говорили, он выбрал «интерлюдию», не смотря на ненависть к своим врагам, включая «уважаемых хлеборобов», которые (как Сталин сообщил Шолохову) своим мельтешением напоминают ему «термитов».

Подготовка «железных» чекистов.

Когда пришло время террора, потребовалось принять некоторые подготовительные меры. Помимо чистки административного аппарата, заключавшейся в проверке списков членов партии и их членских билетов, к решению гигантской и страшной задачи было необходимо подготовить «тайную полицию» (секретные службы), ее руководство и персонал. Наряду с материальными стимулами в ход пошли идеологические и этические мотивы. Пока пропаганда превозносила героизм чекистов , новый комиссар внутренних дел Николай Ежов поднял заработную плату работников НКВД всех уровней. Глава республиканского НКВД стал получать 1200 рублей в месяц (подобно другим высшим чиновникам), в то время как средняя зарплата рабочего не превышала 250 рублей. Руководящая верхушка союзного НКВД теперь зарабатывала до 3500 рублей в месяц. Ранее они делили с другим партактивом общие дачи и санатории, теперь получили индивидуальные загородные дома и значительные премиальные выплаты, называемые «больничными» [39] 39 Там же. С. 165. .

Известный приказ НКВД № 0047, одобренный членами Политбюро 31 июля 1937 г., положил начало кампании и содержал план действий. Были определены категории жертв и предписаны меры их наказания: предстояло расстрелять 75 тысяч человек и 225 тысяч отправить в лагеря.

Существует несколько черновых вариантов этого приказа, и цифры в них несколько разнятся. Но находящиеся в нашем распоряжении документы показывают, что все «нормы» были перевыполнены по меньшей мере в два раза. Бюджет операции составил 85 миллионов рублей.

«Подкормка» аппарата НКВД подросла еще больше, когда в своей речи Сталин придал ему высший статус, назвав «вооруженным отрядом нашей партии» [40] 40 Хлевнюк О.В. Указ. соч. С. 164-167. . По словам Олега Хлевнюка, культ НКВД как особой, стоящей выше закона секретной службы достиг апогея именно в эти годы. Руководитель государства использовал верхушку НКВД, щедро награждая ее за верную службу, но одновременно контролировал ее железной рукой. И материальные награды, и суровые кары он распределял по своему усмотрению.Некоторые авторы усматривают в этом прямую аналогию с тем, как Иван Грозный использовал опричнину в борьбе против бояр.