Моше Левин - Советский век

На этой стадии диктатура была только одним из наиболее предпочтительных вариантов, казавшихся возможными во время Гражданской войны. Но до его реализации было еще далеко. Диктатура приходит в разных одеждах,маскируясь под другие политические режимы, в том числе и под демократию, которые часто колеблются между авторитарным,-либеральным и социал-демократическим вариантами.

Обе антагонистические модели проявили себя, когда война закончилась и наступило время строительства государства. Обустройство России, определение типа власти, которая будет в состоянии решать поставленные задачи развития и социального преобразования страны, национальные вопросы, вопросы кооперации, крестьянства, партийной структуры - по поводу каждого из этих аспектов существовали разные мнения. В недрах некогда монолитной партии проявились два противоборствующих политических лагеря. Было ясно, что тот, кто победит в этой борьбе, будет вынужден сохранить (хотя бы на некоторое время) старое название партии и ее прежние лозунги. Мы знаем, что так и произошло - и произошло быстро.

Сталин маскировал свои цели, поэтому переиграл остальных партийцев. Когда они осознали, что попали в ловушку, приготовленную ими для своих противников, было поздно. Ленин тоже оказался среди одураченных. Он понял, что произошло, когда оказался бессильным что-либо изменить. Тем более в начале 20-х годов он был серьезно болен и фактически исключен из активной политической жизни страны, что тоже способствовало возвышению Сталина.

Однако, как отмечалось ранее, проблема сталинизма глубже, чем «разгадка» личности Сталина, поскольку он всего лишь воплощал определенное видение политической линии партии на грядущие годы. В течение некоторого времени она обходилась без четких формулировок и не проявлялась в открытых действиях. Две программы были обнародованы лишь в период «последней битвы Ленина» ~ это событие находит подтверждение в так называемом завещании Ленина.

Позиция Сталина, занявшего в апреле 1922 г. должность Генерального секретаря партии, обозначилась благодаря его плану конституционного образования СССР. Документы, касающиеся этого события, содержат материалы, свидетельствующие, что столкновения между Лениным и Сталиным имели место не только по вопросам национальной политики. Причина их разногласий была глубже и существеннее. Они касались комплекса строительства системы в целом: идеологии, взаимодействия партии и государства, экономической политики и, особенно, стратегических основ политики в отношении крестьянства [1] 1 О последнем я не знал достаточно полно, когда в 1967 г. писал свою работу «Последняя борьба Ленина». .

Архивные материалы, ставшие доступными после перестройки, позволили не только представить глубину разногласий по этим проблемам, но и выявили откровенную враждебность Сталина к Ленину, а также постоянно растущее раздражение Ленина в отношении Сталина. О глубоком личном и идеологическом неприятии, существовавшем между ними, но до времени остававшемся тайным для всех, кроме немногих близких свидетелей, можно судить или, по меньшей мере, догадываться по ранее неизвестному письму Сталина к Ленину, написанному в 1921 году [2] 2 См.: Исторический архив. -1994. - №2. - С. 220-223. .

Это письмо не имеет точной даты и касается устройства партийного аппарата. Оно дает редкую возможность понять, как Надежда Крупская, жена Владимира Ильича, и Политбюро оценивали политику Сталина. Все началось с жалобы Крупской, по воле необходимости оказавшейся в роли главного информатора больного мужа, на то, что Сталин создал в ЦК большой отдел агитации и пропаганды (агитпроп), фактически представлявший собой самостоятельное министерство - «целый комиссариат». Цели и задачи агитпропа полностью совпадали с целями и задачами отдела политического просвещения (в Комиссариате просвещения), возглавляемого Крупской, и этим как бы производили «подкоп» под ее работу. Внимательно прочитав письмо жены, Ленин направил его Сталину со своими комментариями, посоветовав не связывать себя с агитпропом.

Ответ Сталина был ответом кинто - грузинского уличного плута (одно из прозвищ, полученных им в юности). Сталин повел себя как мелкий лукавый интриган, умело использовавший болезнь адресанта, и нагло отрицал даже тот факт, что ряд названных Крупской лиц был приглашен им для работы в агитпропе ЦК. Сталин утверждал, что был «вынужден» создать этот отдел, но в то же время отказывался его распустить. Он пытался убедить Ленина, что, поступая так, делает это в его интересах. В противном случае Троцкий может прийти «к выводу», что агитпроп распускают «только из-за Крупской». Сталин не уступил, прибегнув к ряду дешевых уловок.

Понятно, что вопрос вовсе не сводился к тому, что мог бы по этому поводу сказать Троцкий. Сталин намекал Ленину: ему известно, что вопрос инициирован Крупской. Одновременно он напоминал о фигуре «зловещего Троцкого», именно в это время конфликтовавшего с Лениным по поводу ряда вопросов, и ослабевший после болезни Ленин не был уверен, что сможет обеспечить себе большинство в Политбюро без помощи Сталина.

1921 год был свидетелем многих подобных схваток, и ныне это впервые становится известным полно и широко. Сталин разыгрывал карту Троцкого для того, чтобы сдерживать Ленина в период, ознаменовавшийся довольно умозрительной дискуссией о роли профсоюзов между меньшинством Троцкого и большинством Ленина в Политбюро. Троцкий предлагал перейти к системе, напоминающей НЭП, но единственную возможность преодолеть экономическую разруху видел только во временном введении военных методов и мобилизации рабочей силы. Именно по этому вопросу он получил отпор. Владимир Ильич, со своей стороны, все еще не решался провозгласить новую экономическую политику и хотел придать профсоюзам, связанным с рабочим классом,большую независимость.

Обе фракции (ленинская и троцкистская) маневрировали, стремясь заручиться голосами делегатов открывающегося XI съезда партии. Как свидетельствует Микоян в своей автобиографии «Так было», Ленин лишь изредка принимал участие в заседаниях, на которых вырабатывалась тактика противодействия Троцкому, осуществление же операции, спланированной Григорием Зиновьевым, полностью при надлежало Сталину, считавшему, что натравливать Ленина на Троцкого - наилучший способ манипулировать обоими.

Именно эту цель он преследовал и в случае с письмом Крупской. Возможно, что подобные махинации (Сталин завидовал Ленину) и ранее имели место с его стороны, но остались незамеченными, поскольку главной угрозой на тот момент были военные проблемы. Кроме того, центральной мишенью сталинских интриг периода Гражданской войны был Троцкий. Вообще нехватка уважения, а позднее ненависть Сталина к Ленину (это моя собственная точка зрения. - М. Л.) подспудно вскормлены жгучей ненавистью к Троцкому, оказавшемуся препятствием на пути к признанию за Сталиным качеств выдающегося военного и государственного деятеля.