Владимир Маслов - Торжество Израиля и смерть Палестины

«Катар импортирует до 70% товаров, при этом подавляющее большинство из них ввозятся в страну через единственный наземный КПП, который существует на границе с Саудовской Аравией», — политолог Ахмед аль-Фарадж [224] .

Экономика Катара сильно зависит от иностранных рабочих, в том числе они работают на стройках в рамках подготовки к Чемпионату мира по футболу 2022 года. Всего население Катара составляет 2,5 млн [225], из которых только 300 тысяч граждане страны, а 1,6 млн. иностранные рабочие [226]: Египет — 200–350 тысяч, Филиппины — 150–200 тысяч, Индия и Непал — по 600 тысяч. Около 90% населения Катара — это люди не имеющие катарского гражданства.

Напомню, подобный кризис был в марте 2014 года, тогда Саудовская Аравия, Бахрейн и ОАЭ отозвали своих послов из Катара. Дипломатическое давление на Доху продлилось восемь месяцев, среди формальных причин, та же «поддержка боевиков». Но нынешняя атака более серьёзная и не ограничилась только дипломатическими мерами, катарцев не высылали, сообщение не приостанавливали. Как писали тогда во французской Слэйт, истинные причины отзыва послов скрыты, но источником недовольства мог стать Иран.

«Во время выступления в иранской столице катарский министр дал понять, что Тегеран может сыграть определенную роль в переговорах по урегулированию сирийского кризиса, с чем категорически не согласен Эр–Рияд», — Элизабет Дикинсон, Слэйт, март 2014 года [227] .

Почему Катар не хочет войны против Ирана и выступает за диалог? Благосостояние Катара очень зависит от экспорта сжиженного природного газа (СПГ) и вообще от залежей на шельфе Персидского залива. То есть, если США и мусульманское НАТО нападут на Иран, то вследствие масштабной войны добыча и экспорт СПГ газовозами через Ормузский пролив станут очень затруднены или прекращены совсем. Катар и Иран делят крупнейшее в мире месторождение природного газа Южный Парс, которое расположено на шельфе Персидского залива. Поэтому, враждовать с иранцами не с руки, Катару намного выгодней сотрудничать.

«Запасы газового месторождения «Южный Парс», которое Катар и Иран делят друг с другом, оцениваются в 51 триллион кубометров природного газа. С точки зрения доходов других стран Персидского залива в энергетике это значит, что позиции Катара и Ирана в мировой экономике, которая придает все больший вес природному газу, станут намного сильнее. По грубым оценкам на этом месторождении находится 40% запасов Ирана, располагающего вторыми крупнейшими в мире запасами природного газа. Доля Ирана здесь — 14,2 триллиона кубометров природного газа, Катара — 25,4 триллиона. Для Катара, который обладает третьими по величине запасами природного газа после России и Ирана, этот объем подразумевает 99% имеющихся у него запасов», — Керем Алкин, турецкая газета Сабах [228] .

Не стоит забывать, что американцы и их подельнички по государственному терроризму приняли решение закрыть проект ДАИШ, отныне даишевцы будут действовать в подполье и киберсфере, также на них будут вешать ответственность за нужные теракты. После «победы» над «главнейшей» угрозой человечеству нужно отыскать виновника и на роль «спонсора терроризма» очень хорошо подходит Катар.

Ещё один важный момент. Два миллиона жителей сектора Газа и партия ХАМАС очень сильно зависят от финансовой помощи Катара, также катарцы помогают правительству на Западном берегу. С апреля 2017 года Газа сидит без света — электроэнергию населению подают всего несколько часов в сутки. Причины: тотальная блокада Израиля, санкции правительства на Западном берегу и отсутствие финансирования со стороны международных спонсоров, в часности Катара. И даже тут мы видим скрытый интерес сионистов.

«Кому это выгодно?», — вопрошал ещё до нашей эры древнеримский юрист Кассиан Лонгин Равилла. Так он рекомендовал судьям всегда искать, кому может быть выгодно преступление. Следуя данному принципу, мы легко можем обнаружить преступника или заказчика.

После начала кризиса я указал, что перспективы ближайшего урегулирования весьма туманны, это признали и в Институте исследований национальной безопасности. В июне 2017 года группа экспертов, среди которых глава организации Амос Ядлин, отмечала, что «быстрые и полные» уступки со стороны Катара «крайне маловероятны» [229].

«Эмиратцы, а не катарцы, были среди угонщиков [230] , которые направили самолёты на Башни–близнецы. В докладе Комиссии 9/11 отмечена роль Объединённых Арабских Эмиратов в отмывании денег террористам», — посол Катара в США шейх Мешаль бин Хамад Аль Тани, 19 июня [231] .

В Институте исследований национальной безопасности писали, что в ближайшее время Катар уступать не будет и отказ Саудовской Аравии, Египта и союзников по гибридной войне от своих претензий тоже маловероятен. Возможным результатом долгосрочного противостояния будет сближение Катара, Турции и Ирана, а это в свою очередь, может привести к «военной эскалации». В институте полагают, что если единый фронт, включающий США и ведущие арабские страны, повлияет на Катар, то в том числе это поможет изолировать Иран.

«Соединённые Штаты должны использовать сбалансированное политическое давление на Катар», — пишут эксперты в статье от 13 июня.

Среди причин конфликта саудовской коалиции и Катара эксперты института назвали следующее:

1. Поддержка и финансирование Катаром исламистских групп, в том числе Братьев–мусульман.

2. Позиция Дохи в отношении Ирана.

3. Противоречия по арабской весне и Сирии [232].

4. Недавний визит Трампа в Саудовскую Аравию был понят саудитами как зелёный свет для наказания Катара.

В ответ на практически тотальную блокаду, которая продолжается по сей день, поддержку Катару выказали Турция и Иран. Поставка продуктов питания налажена из Турции и Ирана, также Турция отправила в Катар 3 тысячи военных на совместные учения.

В июле 2017 года Турция завершила переброску своего контингента на военную базу в Катаре. С тех пор база усиливалась, поступала информация о размещении частей ВВС и ВМС. Эрдоган войска стягивал не зря. В начале августа 2018 года ищейки из Интерцепт (The Intercept) слили о том, что летом 2017 года саудовский режим и ОАЭ планировали вторжение в Катар. Сообщается, что войне помешал тогдашний госсекретарь Тиллерсон [233]. Вполне вероятно, что Трамп выгнал Тиллерсона под давлением Израиля, Саудовской Аравии и ОАЭ. Итого: Турция предоставила Катару «военную крышу» (пусть и дырявую), формирование некоего союза «Катар–Турция» в ответ на агрессивные действия Израиля-США и шакальей своры монархий.

Здесь следует отметить усиление сотрудничества между Турцией и Катаром. В августе 2018 года произошло резкое обострение сношений трамповского режима и Эрдогана. Это открытая экономическая война США против Турции (ответные меры), запрет на поставки F-35 (на 90 дней) и публичные политические перепалки. Примечательно, что ранее в мае Эфраим Инбар из влиятельной фабрики мысли Иерусалимский институт стратегических исследований просили Трампа не продавать Эрдогану F-35 [234]. Причины обострения американо–турецких отношений: усиление военного, экономического и политического сотрудничества Турции и России (частично с Ираном), курдский вопрос, отказ США выдать «заговорщика» Гюлена, которого турки обвиняют в попытке госпереворота, а также оккупация Турцией «курдских районов» Сирии и Ирака. Не забываем ещё о бурной реакции Эрдогана на признание Иерусалима «столицей Израиля» и на массовые убийства в Палестине. Последствия: угроза большого финансово–экономического кризиса в Турции, обрушение курса турецкой лиры по отношению к доллару, что сильно ударит по возможности обслуживать внешний долг компаний и банков, который составляет почти $500 млрд. (около 50% от ВВП). В этих условиях Катар просто обязан платить за «крышу» и в середине августа выделил Эрдогану $15 млрд. в виде «инвестиций».