Коллектив авторов - Все правители Москвы. 1917–2017

Вообще-то развести мэра пытались многие. У многих в связи с известной доверчивостью мэра это получалось. Но не всегда. Скорее всего получалось тогда, когда он сам готов был повестись на какое-либо коммерческое предложение — по примеру монорельса. А если не хотел — сдвинуть его было невозможно. Как-то приехал на строительство гаражей на северо-западе столицы. Ему долго и обстоятельно рассказывали чья тут земля и что с ней можно сделать, пока ему не надоело:

— Да Бог с ней, с землей. Я говорю, что земля эта городская и сдавать ее в залог городской структуре нельзя — получается, город сам себе сдает в залог свою же собственность. Это просто немыслимая вещь. Вы вообще-то думаете? Так вот мне с пеной у рта, с восторгом докладывает мой заместитель Орджоникидзе: нашел, говорит, инвестора для гостиницы «Москва», который готов 250 миллионов долларов найти кредита. Потом, когда вся работа будет выполнена, гостиница должна вернуть 250 миллионов с процентами, а площади делятся в соотношении 65 процентов на 35, соответственно — инвестору и городу.

— И Орджоникидзе говорит, это великолепный результат. А я спрашиваю: «Какой же это результат? Давай я возьму тебе кредит, ты построишь эту гостиницу, а потом она будет на 100 процентов моя. Вот так и обувают. И вы нас тоже хотите обуть с землей?» — поинтересовался в конце этого яркого пассажа мэр.

При внимательном рассмотрении окажется, что вся подноготная нового строительства на прежних местах — смена собственника. Той же гостиницей «Москва» владел трудовой коллектив, у всех сотрудников которой были какие-то акции, мизерная, но доля собственности. Те люди или тот человек, который на эту собственность, что называется, глаз положил, мог попросту выкупить акции у собственников. Но это долго, хлопотно и ненадежно — упрется бабушка-кастелянша, скажет — внуку хочу оставить. И что с ней делать, убивать? Тогда кастелянш не останется.

Поэтому сломать — гораздо надежнее — бабушки сидят на своих обломках, антиквариат в надежном месте, площади расширяются — жизнь продолжается! Когда же не получается сломать, можно попросту сжечь, как Манеж. Это какие надо получить — и от кого — гарантии, чтобы решиться на такое!? И надо было точно знать, что никого не найдут и что даже искать не будут. Это — Манеж. Что же тогда говорить о старых домах в центре, которые горят, как спички, и вместо которых вырастают настоящие дворцы для небедных поборников рыночных реформ.

— Когда несколько лет назад заговорили о необходимости перехода к рынку — говорит Ю. Лужков, — по сути — о капитализации экономики, многие рядили саму проблему в розовые одежды: смотрите, дескать, как хорошо у них там в условиях рынка. Но те, кто так говорил, забывали, что мы — это не «они». Сами же руководители, призывавшие здесь к рынку, были не так сильны, как те, кто там управляет государствами. Именно поэтому в последние годы допущена, с одной стороны, масса ошибок на пути к рынку, которые вместо облегчения принесли новые тяготы народу.

«Надо помнить и знать, что капитал — капиталу рознь. Есть капитал производительный, работающий по практической схеме «деньги-сырье-деньги». Словом «сырье» я здесь называю все то, что не нужно создавать трудом, но можно тем или иным способом присвоить», — утверждал мэр.

Спорить с подобным утверждением трудно. Объективно первая московская Семья отличается от «трубных» олигархов — она заработала свои миллиарды на бизнесе — честном, нечестном, праведном, неправедном — неважно. Только два момента смущают: во-первых, надо быть полным идиотом, чтобы не увидеть в бизнесе Е. Батуриной лапу «папы», как называют между собой мэра, люди посвященные; во-вторых, не тачаются между собой и выводы Ю. Лужкова о том, что с увеличением количества произведенного товара падает его цена.

Только за один год цены на жилье в Москве подскочили на 67 процентов, и в расчете на среднюю зарплату москвичи могут купить в 500 раз меньше квадратных метров, чем жители мегаполисов в других странах. И это при увеличивающихся в последние докризисные годы объемах ввода жилья, остающихся непроданными квартирах и сохраняемых людьми «про запас».

Ю. Лужков как хозяин бывает непоследователен тогда, когда ему выгодно выглядеть таковым, ведь на самом деле, как мы помним, на первом месте у него «личный интерес и личная выгода»! В конце 1999 года он посетил НИИ пластмасс имени Г.С. Петрова — все ученые забегали до неприличия. С докладом — довольно длинным, но для делового человека абсолютно нескучным, — выступил генеральный директор П. Иванов. Он подробно, возможно, слишком подробно рассказал о достижениях института, и даже непосвященному было понятно, что здесь занимаются нужным и важным делом. Неизвестно, учили эти ученые Е. Батурину отливать «прибамбасы из пластмассы», но то, что Ю. Лужков приехал сюда абсолютно подкованным и подготовленным, можно утверждать наверняка.

Потому как, судя по протокольной записи, директора слушал он вполуха, бросал — для разрядки? — подначивающие реплики. Когда директор заговорил о совете директоров и заявил, что все люди в нем очень даже приличные и интересные, Ю. Лужков заметил:

— Очень, очень приличные. Даже все встают.

На слова о гербе института, где как основной элемент будут изображены вторичные полимеры, Юрий Михайлович отреагировал:

— Герб в виде смятой бутылки? Или как?

И полный прикол: заместитель директора заявил во всеуслышанье, что носил носки, придуманные институтом 15 лет. Тогда мэр спросил:

— Снимал?

Обычная водопроводная вода, пройдя через фильтр, изобретенный в институте, приобретает — по желанию пьющего — свойства «Боржоми» или «Смирновской», или любой другой жидкости.

— Лучше бы той, что разливает «Кристалл» — пожелал сам непьющий мэр.

После окончания доклада директора он четко изложил свое видение проблем института, как будто имел текст до того — невозможно 40-минутную речь сходу проанализировать, отвлекаясь при этом на непрезентабельные, а то и обидные реплики, выдать четкие рекомендации и предложить готовые решения.

А Ю. Лужков выдал. И по таблеткам, и по воде, и по носкам. Что получилось, а что — нет из программы института, сказать трудно — это уже другая песня, но фторированной воды в кранах нет, лекарства по-прежнему недоступны, носки пахнут.

— Специалисты могут делать скидки на местные особенности, но для них это лишь один из факторов. Все равно, говорят они, азбука рынка непреложна: инвестиции, налоги, маркетинг. «Что инвестиции пропадут по дороге, налоги не возьмешь с черного нала, а маркетинг разобьется о мафию, — в общие принципы не укладывается», — утверждал Ю. Лужков в своей лекции о российской версии законов Паркинсона.