Виктор Кожемяко - Путин и СССР

Интересные все-таки сынки получились у автора советского Гимна! Он, этот самый Кончаловский, про последующий 1941 год умудряется как-то начисто забыть! А ведь тогда, 22 июня, именно столь любезная его сердцу Европа явилась к нам, чтобы дикарей «цивилизовать». Как это делалось, мы хорошо знаем. А Кончаловский не знает?..

Советская школьница Зоя Космодемьянская, комсомолка, коммунист в душе, и миллионы таких, как она, встали на пути «цивилизаторов». Белые, говорите? Ну да, те, кто против равенства людей, против справедливости, всегда считают себя белее всех других, будь они хоть трижды грязно-коричневыми. Отчеканят на бляхе солдатского ремня: «С нами Бог» — и все в порядке…

Но кто был человеком истинной культуры, то есть, говоря языком Михалкова-Кончаловского, «настоящим европейцем» — Зоя Космодемьянская с ее богатейшим духовным миром, выращенная партией коммунистов, советской школой и всем строем советской жизни, или пришедший из центра Европы фашист, который надел петлю ей на шею?

Оказывается, ответ на этот вопрос, данный самой историей, не для всех является однозначным и окончательным…

Перед идеологами антисоветской России немало трудных задач, которые не поддаются внятному решению. Одна из них такая: как объяснить, что в Советской стране, объявленной исчадием ада, появилось вдруг столько героев, которых по прежним меркам в пору святыми провозглашать?

Сперва их попробовали дискредитировать прямой ложью, как это было и с Зоей Космодемьянской. Но правда сопротивлялась, народная память тоже не хотела мириться с искажением до неузнаваемости образов, ставших родными. И тогда прибегли к другому приему.

Мне уже доводилось писать о передаче на Первом канале телевидения, подготовленной некоторое время назад ко Дню Победы и получившей название «Страна героев». Приглашение меня, журналиста «Правды», в эту передачу сильно удивило. Ведущим-то назначен одиозный Андрей Малахов, а что у нас с ним общего?

Убедили меня тем, что в центре передачи будет Зоя Космодемьянская. Подумалось: наверное, Зое потребуется защита. С этой мыслью пошел — и не ошибся.

Все получилось именно так. Более того, защищать пришлось не только Зою, а фактически всех наших советских героев. Против хитро, коварно выстроенной концепции, поставившей их под сомнение.

Нет, на сей раз не говорилось, что они не герои. Даже признавалось, что мы были страной героев. Но…

«Но лучше бы мы ею не были. Лучше бы просто жили, трудились, отдыхали, любили…»

Дословно воспроизвожу выступление одной из центральных участниц передачи, явно готовившееся как программное. И сразу стал понятен смысл двух кадров, еще до начала разговора высвечивавшихся в студии на боковых экранах. Это была Зоя под виселицей — известная фотография, снятая немецким офицером, а рядом — улыбающийся Сталин. Разумеется, его улыбка на совсем другом фото никакого отношения к сцене казни не имела, но соединение двух этих изображений придало начинающимся съемкам, а затем и передаче в эфире зловещий смысл.

Что следовало из нее? Герои, конечно, совершали свои подвиги, однако сами они были жертвами. Причем не столько жертвами фашистских захватчиков, обрушившихся на нашу страну, сколько той власти, которая против этих захватчиков их «послала». Обрекая на гибель. Да ведь во всем, что накручено вокруг великой войны за последние два с половиной десятилетия, уже далеко не каждый и разберется. Кто там был захватчик, а кто освободитель…

«Козырной картой» в том выпуске «Пусть говорят» стал для Малахова человек по имени Святослав Чуриков — двоюродный племянник Зои Космодемьянской.

— Вы считаете, образ вашей тети заслуживает такого пристального внимания? — обратился ведущий к мужчине средних лет, сидевшему за моей спиной.

Интонацией ясно давал понять: нет, не заслуживает.

Однако ответ последовал более витиеватый. Дескать, война была выиграна цепью подвигов народа, о чем говорилось долго и туманно, а что касается Зои… Тут напомнил этот Чуриков известный кадр кинохроники, где полностью деморализованный Гитлер обходит ряды немецких подростков, одетых в военную форму, когда советские войска уже близки к Берлину. Вот вам и параллель: не так ли посылали на смерть Зою и ее сверстников?

Напрасно кипела возмущением рядом со мной Клавдия Васильевна Сукачева, тоже оказавшаяся приглашенной на эту передачу. Ей хотелось во всеуслышание сказать, что не по приказу, а добровольно пошли они защищать Родину. Но ни Зоиной однополчанке, ни мне слова уже не дали. Мнение двоюродного племянника осталось главным и решающим.

Вот находят же подобных родственников! Судя по всему, один он такой сегодня в роду Зои Космодемьянской, но, наверное, именно поэтому слово ему предоставляется особенно охотно.

Даже в любовно составленной книге «Памятник матери», которую подготовила и выпустила недавно Екатерина Геннадьевна Иванова, увидел я заметку СВ. Чурикова «Тетя Люба». И каков же взгляд автора на мать Зои? Как воспринимает и трактует он личность Любови Тимофеевны Космодемьянской? А вот как: «Для меня она всегда была несчастным человеком, вынужденным смириться с официально узаконенной, полулживой историей станы».

Оказывается, смирилась во имя детей. Их светлой памяти. «Дети ее росли при „великом Сталине“, в эпоху первых пятилеток, строительства Днепрогэса, перелетов Чкалова, Белякова и Байдукова и помощи сражавшейся Испании. Они, Зоя и Шура, считали себя частью советского общества и менталитета — так же должна была теперь тетя Люба представлять их и всю семью в своем лице».

Значит, Зоя и Шура не были частью советского общества, а только «считали себя» таковыми? Значит, Любовь Тимофеевна тем более к тому обществу не принадлежала? Хотя ведь была советской учительницей и стала коммунистом. А любимый ее брат Сергей (кстати, дед Святослава Чурикова) был членом РКП(б) с 1919 года и позднее работал в аппарате ЦК ВКП(б), а сестра ее была близка по работе к Надежде Константиновне Крупской…

Все это и многое другое со счетов сбрасывается! Зато на первом плане — гибель свекра Любови Тимофеевна, отца ее мужа, священника, убитого якобы большевиками в 1918 году.

На слове «якобы» делаю ударение. Ибо самые тщательные мои расследования в Тамбове и Осино-Гае, где в храме Знамения Божией Матери служил отец Петр, не дали бесспорных свидетельств в пользу именно такой версии. А вот некоторые другие версии более доказательны. Об этом я подробно писал в своей корреспонденции «Есть в России Осиновые Гаи», опубликованной в «Правде» за 11–14 сентября 1998 года — к 75-летию со дня рождения Зои.

Прошло пятнадцать лет. Каких-то новых документов на сей счет, как я узнал, будучи теперь в Тамбовской области, не выявлено. Однако в 2004 году произошла церковная канонизация отца Петра как местночтимого святого мученика. Он действительно мученик, ибо смерть его, судя по всему, была насильственной. Но вот то, что она однозначно стала приписываться большевикам, по-моему, дань даже не политике, а политиканству. Знакомое стремление любым способом столкнуть или хотя бы развести судьбу героини и родной для нее страны, которая все-таки была в ее годы большевистской, социалистической, Советской…