Джованни Гуайта - Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян: «Ислам непричастен к их деяниям!»

Выше мы опровергали утверждения Маккарти о том, что наш автор часто ошибается, путая названия городов и приписывая их не тем провинциям. Файез эль-Гусейн действительно делает ошибки, но другого рода, и допускает довольно удивительные неточности. Одна из его самых грубых ошибок — неправильно написанная фамилия немецкого посла (в тексте упомянут некий Оппенхайм вместо фон Вангенхайма).

На самом деле именно такие неточности и подтверждают его авторство, исключая вероятность фальсификации со стороны английской внешней разведки. Ведь ни один серьезный историк не поверит, чтобы В. Уилсон, Дж. Брайс или даже более скромные английские или американские политические деятели либо сотрудники секретных служб не могли уточнить необходимые данные для своих публикаций...

А если считать, что Файез эль-Гусейн — подставное лицо Уэллингтон-Хауса или что он пишет по их подсказке, то и в этом случае можно было бы избежать подобной ошибки. Профессионалы из Уэллингтон-Хауса, чьей единственной целью было обвинение и дискредитация Германии, задумав такую книгу, просто не могли неправильно написать в ней фамилию немецкого посла! Они также не стали бы публиковать текст, написанный по их поручению, не проверив заранее свой «заказ».

Но грубая ошибка с фамилией немецкого посла — далеко не единственная. Повествование в книге временами недостаточно связное, автор не придерживается никакой заранее установленной схемы. Непоследовательность и хаотичность в датах, цифрах, именах, названиях особенно удивляет в произведении, преследующем политическую или историографическую цель.

Как мы уже заметили, города, имеющие одновременно несколько названий, без какой-либо понятной логики автор называет по-разному: так, столица Османской империи фигурирует в тексте и как Стамбул, и как Константинополь, и как Астана; то же касается Урфы-эль-Рахи, Харпута-Мамурет-ул-Азиза, Диарбекира-Амида, и т.д. Статистические данные он приводит то словами, то цифрами, то и теми, и другими.

Такого рода неточности заставляют полагать, что этот текст написан не из политических соображений и не придуман писателем-профессионалом, сочиняющим труд в своем кабинете.

Видно, что он набросан второпях очевидцем, под влиянием еще свежих, не остывших в памяти впечатлений. Неужели Маккарти и иже с ним, отрицающие историческую достоверность книги — а вместе с этим и историческую реальность геноцида, — действительно думают, что если бы английские спецслужбы захотели составить подобный документ с целью очернить турок, они сделали бы это настолько непрофессионально?

Помимо неточностей, в тексте Файеза эль-Гусейна встречаются также нелепости и наивные утверждения. Так, например, автор пишет, что «ни один турок или курд, ни один мусульманин не был убит армянами». Такое заявление, безусловно, слишком категорично и наивно; а там, где он говорит, что один курдский ага убил 50 000 армян, — даже если понимать так, что ага велел всей деревне совершить это кровопролитие, то цифра все равно кажется преувеличенной. Утверждая, что в прошлом никогда не было никаких конфликтов между армянами и курдами, Файез эль-Гусейн, скорее всего, выражает официальную версию османского руководства — что опять наводит на мысль о том, что он действительно был когда-то чиновником в Османской империи.

Один из аргументов, к которому прибегают современные экзегеты и богословы, доказывая историческую достоверность евангельских текстов, состоит в следующем: если бы верующие иудеи в начале нашей эры захотели выдумать историю о Мессии, то они бы, несомненно, рассказали ее иначе. Их представления о Мессии были совершенно не похожи на то, о чем повествуют евангелисты... Таковы общие правила текстологии, касающиеся авторства спорного текста, — чем более текст несовершенен и неидеален, тем меньше вероятность того, что мы имеем дело с фальсификацией.

Аналогично можно подойти и к нашему тексту: ошибки, наивные суждения и преувеличения, т. е. именно его недостатки говорят о его подлинности и подтверждают авторство не некоего искусного политика, дипломата или разведчика, а случайного свидетеля, каким был Файез эль-Гусейн.

Мы уже говорили о достаточно сдержанном стиле Файеза эль-Гусейна. Если бы у него была цел» дискредитировать турок, он бы показал их гнусными злодеями, садистами или религиозными фанатиками и подробнее останавливался бы на описании их ужасных деяний, тогда как именно об этом он говорит довольно лаконично. Скорее, он больше внимания уделяет описанию мужества армян. Кроме того, из текста видно, что курды, несомненно, более жестоки, чем турки, а это также идет вразрез с политической целью опорочить именно турецкое правительство.

Но это не все.

Как мы говорили, арабский текст и два почти одновременных (от 1917 года) перевода на английский и французский языки отличаются. В первом английском издании отсутствуют почти все описания случаев физического насилия (пытки, увечья, изнасилования, и т .д.). Если текст был написан по распоряжению англичан с целью обличить турок прежде всего перед американским обществом, почему тогда именно английское издание систематически подвергает цензуре наиболее страшные сцены?

Какой смысл писать или заказывать порочащий турок текст, а потом исключать из него как раз не места, которые должны произвести наибольший эффект? А если второй целью издания было доказать, что младотурецкое правительство нарушает законы ислама, то опять-таки, почему английское издание (которое могли читать индийские мусульмане) полностью опускает заключительную часть, посвященную защите подлинного ислама?

Основная задача, которую ставит перед собой Файез эль-Гусейн, главная цель, которую он действительно преследует, — это защита ислама. Автор говорит нам, что он решил написать эту книгу в Басре. Мы видели, что именно в Басре он встретился с Гертрудой Белл, которая наверняка помогла ему уехать в Бомбей.

Исходя из этого, мы бы могли сделать вывод, что сотрудница английской спецслужбы в Басре и предложила нашему бедуину написать эту книгу. Но в письмах, дневниках и других записях мисс Белл нет ни малейшего намека на подобное предложение и вообще нет ни одного упоминания о геноциде армян.

Если бы история была «состряпана» в те дни, т. е. если бы в те дни англичане разработали подобный план, то мы нашли бы его следы в ее записях, поскольку Гертруда Белл постоянно писала как в письмах, так и в дневниках о только что состоявшихся встречах, беседах и т. д.; по крайней мере, мы бы обязательно нашли какое-нибудь указание на резню армян в Турции, так как английская разведчица не упускает ни одной возможности критиковать младотурецкое правительство.