Джованни Гуайта - Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян: «Ислам непричастен к их деяниям!»

Такое выражение, повторяемое в его книге по-разному несколько раз, является юридическим определением преступления геноцида. Важно отметить, что в период, когда разворачивались страшные события, и другие очевидцы и авторитетные современники этой трагедии дали такое же определение деяниям младотурок.

Английский историк Арнольд Тойнби в 1915 году назвал свою книгу об армянских событиях «Убийство нации»; в октябре того же года государственный деятель лорд Джеймс Брайс сообщил Палате лордов об «уничтожении почти целой нации». В 1916 году французский современник геноцида Ренэ Пинон назвал действия турецкого правительства «уничтожением армян», а его соотечественник писатель Анатоль Франс определил политику султана Абдул-Гамида как «удушение целого народа», а злодеяния младотурок как «уничтожение этого народа». Уже 16 июля 1915 года американский посол в Константинополе Моргентау в своем донесении госсекретарю в Вашингтон прямо и решительно говорил о «кампании национального истребления», направленной против армян.

Таким образом, данное разными авторитетными политиками того времени, а также очевидцем и юристом эль-Гусейном определение преступления, совершенного правительством младотурок, в точности соответствует тому, что позже было определено международным правом как геноцид.

Сегодня главный вопрос историографии о геноциде армян состоит в том, чтобы установить степень преднамеренности случившегося. Некоторые историки, признавая достоверность страшных событий и даже определяя их как геноцид, задают себе вопрос, было ли истребление целого народа только результатом насильственного переселения или же с самого начала целью депортации был именно геноцид.

Помимо турецких и протурецких историков, явно пишущих с целью полностью отрицать геноцид как таковой, преднамеренность истребления армян подвергается сомнению и некоторыми другими, более добросовестными исследователями. Они считают, что сознательной попытки именно истребления армян как народа не было, но трудные условия войны, быстрое распространение эпидемий, хаотическое проведение переселения, стихийные случаи насилия со стороны курдов, черкесов и турок в конце концов привели к такой масштабной трагедии.

Анализ документов 1915 года, предъявленных в качестве доказательств в ходе процессов 1919-1920 годов против младотурок (телеграмм местным руководителям партии «Единение и прогресс», приказов, отправленных некоторым вали разных вилайетов, и т.д.) показывает, что слово «депортация» использовалось как синоним «истребления». Во время одного из этих процессов, «признавая, что избиения были продолжением депортации, суд счел, что в данном случае преступлением все же являлось убийство и что речь вовсе не шла о побочном действии ненамеренного деяния государства, а наоборот об акции, которая была задумана высшей властью страны и приведена в исполнение в рамках глобального проекта истребления мирного населения» [10] R. Kévorkian, «La Turquie face à ses responsabilités. Les procés des crirninels Jeunes-Turcs, 1918—1920» в Ailleurs, hier, autrement. Connaissance et reconnaissance du g é nocide arm é nien, в «Revue d'histoire de la Shoah», январь-август 2003 г., №177-178, с. 201-202. .

Кроме того, многие непосредственные свидетели (миссионеры, военные и другие) уже тогда утверждали, что депортация в действительности была лишь прикрытием акции полного истребления.

Таким же образом оценивались эти события в 1915-1916 годах и в мировой прессе. На это указывают в официальных рапортах своему правительству дипломаты из нейтральных, а также союзных Турции стран: американские посол Моргентау и консул в Алеппо Джексон, итальянский консул в Трапезунде Горрини и даже австрийский посол Паллавичини, германские посол Вангенхайм и консул в Стамбуле Мордтманн.

В своих Мемуарах посол Моргентау отмечает несостоятельность приводимого правительством объяснения депортации «временным переселением армян по причине войны». «Абсурдно заявление правительства о том, что турки движимы искренним намерением переселить армян на новые места, а эти душераздирающие подробности очень хорошо показывают истинную цель Энвера и Талаата: полное и абсолютное истребление армян». И далее: «Когда османские власти отдали приказ о депортации, они предопределили смерть целой нации; они хорошо это знали и во время наших встреч даже не пытались это скрывать». А Вангенхайм, подчеркивая, что депортация касалась и районов, которым никак не грозил вражеский захват, делал вывод: «Это обстоятельство и то, как ныне проводится заселение, показывают, что настоящая цель правительства — уничтожение армянского населения Османской империи».

В очень многих местах своей книги Файез эль-Гусейн ясно показывает, что вне всякого сомнения речь шла именно об осознанном решении, об определенном намерении, о хорошо рассчитанном плане.

Рассказывая об указе о якобы переселении армян, где говорится, что «их жизнь, достоинство и имущество будут вне опасности» и что «отданы приказы по обеспечению их безопасного проживания на вышеуказанных территориях до конца войны», эль-Гусейн тут же комментирует: «Таков официальный указ османского правительства в отношении армян. Но было принято секретное постановление о том, что будут сформированы отряды милиции для помощи жандармам в уничтожении армян, что они будут убиты все до одного». А в конце книги, показав причины, по которым турки завидовали армянам и опасались их превосходства, он приходит к выводу: «Истребление армян показалось им единственным средством избавления от опасности. Они посчитали, что военное время — благоприятный для этого момент, и приступили к ужасным деяниям, которые исполнили с максимальной жестокостью».

Таким образом, всей своей книгой Файез эль-Гусейн свидетельствует, что настоящей целью депортации было «уничтожение целого народа».

Вопросу о преднамеренности событий 1915-1916 годов недавно посвятил значительную часть своей книги американский историк Гюнтер Леви [11] G. Lewy, The Armenian Massacres in Ottoman Turkey, Utah, 2005. . Автор приводит обильное количество источников того времени, однако оспаривает достоверность большинства известных официальных османских документов. Что касается дипломатических рапортов послов и сведении иностранных очевидцев, он отмечает, что их свидетельства основываются только на предположениях, так как они не могли иметь доступа к официальным документам.

Так, в отсутствии надежных турецких источников Г. Леви приходит к выводу, что «не существует документации, доказывающей вину центрального турецкого правительства относительно истреблений 1915-1916 годов».

В действительности в наши дни мы располагаем достаточным количеством проверенных официальных турецких документов того времени, которые с очевидностью указывают на преднамеренный умысел истребления. К ним можно добавить и свидетельство Файеза эль-Гусейна.