Давид Ван Рейбрук - Против выборов

При ближайшем рассмотрении движений «Захвати Уоллстрит» и «Индигнадос» бросается в глаза их ярый антипарламентаризм. Our representatives aren’t representing us [27] Наши представители не представляют нас ( англ. ). , говорили в Нью-Йорке. В Мадриде кто-то это выразил так:

«У нас в Испании бóльшая часть политического класса даже не слушает нас. Политики должны бы прислушаться к нам и дать возможность самим гражданам напрямую участвовать в политике, чтобы в нее было вовлечено все общество, а пока они на наш счет только богатеют и учитывают лишь интересы крупного капитала» {37} 37 Mary Kaldor & Sabine Selchow, 2012: The «Bubbling Up» of Subterranean Politics in Europe. London School of Economics and Political Science, Juni 2012, 12. .

Движения «Захвати Уолл-стрит» и «Индигнадос» любят всякие прилагательные: новая демократия, deep democracy [28] Глубинная демократия ( англ. ). , горизонтальная, прямая, партиципативная, consensus-driven [29] Демократия всеобщего консенсуса ( англ. ). – короче говоря, true democracy [30] Настоящая демократия ( англ. ). . По их мнению, парламенты и партии уже отжили свое. Конфликту они противопоставляют консенсус, голосованию – обсуждение, театральным перебранкам – возможность быть услышанным с уважением. Они отказываются от лидеров, у них нет конкретных требований, они с недоверием относятся к протянутой руке уже существующих движений. Когда «Индигнадос» шли по улицам Брюсселя, они не хотели видеть ни флаги политических партий, ни даже представителей профсоюзов. Все это – часть системы: вот позиция протестующих.

В последний раз такой ярый антипарламентаризм в Европе мы видели в межвоенный период. Тогда многим представлялось, что и Первая мировая война, и кризис двадцатых годов – это уродливые последствия буржуазной демократии XIX века, и против парламентской системы гневно выступали три вождя: Ленин, Муссолини и Гитлер. Сейчас часто забывают об этом, но и фашизм, и коммунизм изначально были попытками вдохнуть жизнь в демократию: упразднение парламента позволяла народу стать единым целым с вождем (фашизм) или же напрямую управлять самому (коммунизм). Фашизм быстро выродился в тоталитаризм, но коммунизм еще долгое время искал новые формы коллективных обсуждений. Стоит еще раз смести пыль с Ленина. В своей знаменитой работе «Государство и революция», написанной в 1917 году, он выступает за отмену парламентаризма. «В парламентах только болтают со специальной целью надувать „простонародье“». Он выразил воззрения Маркса на процесс выборов в такой сентенции, которая была бы вполне уместна в Нью-Йорке или Мадриде: «Раз в несколько лет решать, какой член господствующего класса будет подавлять, раздавливать народ в парламенте, – вот в чем настоящая суть буржуазного парламентаризма». На создание собственной альтернативы его вдохновила Парижская коммуна 1871 года (отсюда даже сам термин «коммунизм»):

«Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в обман. ‹…› Представительные учреждения остаются, но парламентаризма, как особой системы, как разделения труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь нет» {38} 38 Ленин В. И . Государство и революция // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 33. М.: Изд-во политической литературы, 1969. .

Страшно даже не то, что некоторые сторонники движения «Захвати Уолл-стрит» сравнивали события в Зукотти-парке с Парижской коммуной: даже лучшие из нас порой впадают в пафос {39} 39 Chris Hedges & Joe Sacco, 2012: Days of Destruction, Days of Revolt. New York, 232. . Но что движение, с таким гневом выступающее против парламентской системы, не знает истории и отказывается рассматривать приемлемые альтернативы, – это признак не только слабости со стратегической точки зрения, но и крайнего безрассудства. Действительно ли они стремились ниспровергнуть существующее устройство? И каким стало бы наше будущее? Какие были бы гарантии равенства и свободы? Как можно было бы избежать катастрофических ошибок? Недостаточно быть только классными и нестандартными, когда речь идет о таких серьезных вещах, как изменение концепции совещательной модели. Крупный французский теоретик демократии Пьер Розанваллон не зря предупреждал: «Когда пытаются усилить демократию, она может обратиться против себя и превратиться в тоталитаризм, как произошло в Советском Союзе» {40} 40 Pierre Rosanvallon, 2012: Democratie en tegendemocratie. Amsterdam, 54. .

Когда словенский философ Славой Жижек выступал в Нью-Йорке перед участниками движения «Захвати Уолл-стрит», он просил их не очаровываться самими собой. К сожалению, это все-таки произошло. Американский журналист Томас Франк описывает в своем обличительном эссе, как движение пристрастилось к культу партиципативности, «прямой демократии», и как средство превратилось в самоцель:

«Активным кругам, конечно, полезно создавать культуру демократического движения, но это всего лишь отправная точка. Движение „Захвати Уолл-стрит“ так и не пошло дальше. Оно, в отличие от популистов, не призывало к созданию субказначейской системы. Оно не возглавило какую-нибудь стачку (настоящую) или сидячую забастовку, не заблокировало какой-нибудь вербовочный центр, не захватило кабинет кого-нибудь из университетских деканов. По сравнению с ним гласные споры IWW [31] Industrial Workes of the World («Индустриальные рабочие мира») – международная рабочая организация, созданная в 1905 году в Чикаго и выступавшая за прямую рабочую демократию на рабочем месте. столетней давности кажутся выдержанными в совершенно прусском духе. Наивысшей точкой для последователей движения была горизонтальная культура. „The process is the message“ [32] «Наше послание – сам процесс» ( англ. ). , – хором пели протестующие» {41} 41 Thomas Frank, 2013: Occuper Wall Street, un mouvement tombé amoureux de lui-même. Le Monde diplomatique, January 2013, 4–5 (цитируется по: The Baffler). .

Нидерландский социолог Виллем Схинкел добавляет: «В некотором смысле „Захвати Уолл-стрит“ – симуляция идеологического сопротивления. На первом месте у них стремление к контридеологии, а сама контр-идеология отодвинута в сторону» {42} 42 Willem Schinkel, 2012: De nieuwe democratie. Naar andere vormen van politiek. Amsterdam, 168. .

«Оккупаи» скорее обозначили болезнь, нежели предложили лечение. Они поставили верный диагноз, но выдвинули слабую альтернативу. Для самих участников «генеральных ассамблей» это, несомненно, очень интересный и важный опыт. Осознание того, что ты являешься членом сообщества, проводящего совещания спокойно и по-взрослому, может давать невероятно сильные ощущения. Взрастить в себе гражданскую добродетель непросто всегда, но особенно во времена, когда и парламент, и СМИ подают плохой пример. К сожалению, никто не знает, как стимулировать этот процесс у правящего класса, имеющего возможность что-то менять. Стефан Эссель, французский дипломат и бывший член Сопротивления, написавший памфлет «Indignez-vous» [33] «Возмутитесь!» ( франц. ). , от которого образовано название Indignados , неоднократно подчеркивал, что одного возмущения без вовлеченности недостаточно и что нужно пытаться влиять на правительство: «Во власть нужно вовлекаться не по краям, а в самом ее центре» {43} 43 Stéphane Hessel, 2013: А nous de jouer. Appel aux indignés de cette Terre. Paris, 63. .