Андрей Мовчан - Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума

В итоге для классической «страны возможностей» России все-таки не хватает ни свободы деятельности, ни масштабов рынка. Соответственно, не стоит ожидать, что здесь произойдет то же, что происходило с пограничными финансовыми рисками исторически, то есть массовое появление лучших по устойчивости, инновационности и агрессивности (а значит, по темпам роста и марже) бизнесов. Напротив, на практике этот процесс сейчас идет в США, на крайне зарегулированном рынке, где уровень конкуренции зашкаливает. Оказывается, свобода действий на макроуровне и доступ к капиталу (и то и другое было на Диком Западе) важнее, чем низкая конкуренция и отсутствие регулирования.

Соответственно, потенциальным бизнесменам — любителям риска — совет: Россия — не Дикий Запад. Здесь большие риски не соответствуют большим доходам. Здесь все разделено: одним достаются в основном доходы, другим — в основном риски. Если знаете, как попасть в первую категорию, — вы не найдете страны лучше.

Тем временем в России, на «Диком Западе лайт», родился новый вид ковбоя от бизнеса. Этот «ковбой» не борется с природой один на один, в схватке с редкими конкурентами: он действует наверняка, в союзе с государством — пользуясь не столько низкой конкуренцией, сколько возможностью получить монополию; не столько отваживаясь на риски, сколько минимизируя их за счет раздела бизнеса с государством или «государевым человеком». В последнее время эта стратегия, кажется, вытесняет любую другую: те из «потенциально избранных», кто еще не стал частью государственной системы распределения, активно воюют против конкурентов, требуя запретить их законодательно, и параллельно просят государство считать их бизнес «национальным провайдером».

Нет никакого противоречия в том, что один и тот же бизнесмен может любить Россию за «отсутствие правил и возможность дать взятку гаишнику» и хотеть быть «избранным государством»: сама идея «избрания» — очевидное беззаконие, а вместо правил тут действуют краткосрочные предпочтения того или иного чиновника внутри вертикали.

Россию, как всегда, не уложить в стандартные рамки. Но картина была бы не полной, если бы мы остановились на текущей ситуации. Рано или поздно, но где-то в этом столетии (и, надеюсь, еще на моем веку) ситуация может — и этого очень хотелось бы — кардинально поменяться. У России есть все, чтобы стать самым привлекательным рынком мира: ресурсы, пространства, образованное и готовое потреблять население, громадный дефицит инвестиций, отсутствие основных современных технологий, уникальные потребности в инфраструктуре, крайне низкая эффективность всего — от использования ресурсов до управления людьми. Демографическая ситуация в стране предполагает коренные изменения и в количестве, и в составе проживающих на ее территории граждан — без иммиграции десятков миллионов Россия просто не сможет существовать. А это — и взрывной рост внутреннего рынка, и появление огромных индустриальных и технологических ниш. России с ее северными территориями будет нужен гигантский объем инновационного строительства, инженерии, весьма специфических коммуникационных и транспортных возможностей; масштабы страны (в силу транспортных издержек) будут в большинстве отраслей давать естественные преимущества местным производствам — главное, чтобы исчез удушающий эффект «феодальной» бюрократической вертикали.

А в это же время в США и Европе накапливаются условия для долгосрочного замедления. Долговую нагрузку надо распутывать — для этого инфляция должна превышать темпы роста ВВП. Социальная нагрузка на бюджеты, уже малоподъемная, по мере старения населения будет удерживать налоги на очень высоком уровне — параллельно со снижением реального эффекта социальных программ. По мере выравнивания уровня жизни в развивающихся странах и в странах развитых, в процессе образования в первых емких внутренних рынков, ноу-хау и технологии Запада станут менее востребованы, и их рыночная стоимость относительно стоимости производимых в развивающихся странах товаров снизится. Одновременно Китай скоро достигнет «уровня насыщения», скорость роста ВВП упадет, и дисбалансы роста совместно с опережающим ростом себестоимости (то, что мы уже начинаем наблюдать) снизят потенциальные доходы, заставив и предпринимателей, и капиталы искать альтернативы.

От этих процессов Россия может сильно выиграть — прежде всего предоставив ученым, менеджерам, предпринимателям и инвесторам, готовым принимать более высокие риски, комбинацию из низких налогов и реальной свободы деятельности. У страны уже была такая возможность на рубеже веков, и мы наблюдали зачатки того, что могло стать беспрецедентным притоком и финансового, и человеческого капитала. Развитие (несмотря на кажущийся рост до 2008 года, основанный на росте цены на нефть и накоплении спекулятивных денег в экономике) остановилось где-то в 2001–2004 годах. Ничто, кроме «вертикали», не мешает повторить этот процесс — и теперь в гораздо более выгодных условиях.

Россию еще ждет период, похожий на период послевоенного освоения «Дикого Запада» и великой либерализации в США, конечно, с поправкой на реалии XXI века. Россия имеет шанс стать страной супервозможностей и — в перспективе — настоящим мировым лидером, как это сделали Штаты после 90-х годов XIX века [96] Для полноты картины надо напомнить, что в США, которые в XIX веке были во всех смыслах отсталой страной, с 1830-х годов шла борьба Севера и Юга, и она привела к экономике протекционистских барьеров, вырождению капитала на Юге, Гражданской войне, разрушению экономики половины страны и крайне неэффективным реформам. И тем не менее США нашли возможности для взлета — именно за счет открытия страны, перестройки систем управления, либерализации и так далее. — Прим. авт . . Но это — уже другая история.

Как сказала одна молодая девушка в контексте разговора об экономике и политике, «ну вот, теперь со всем этим надо как-то жить». Cколько бы мы ни обсуждали общество и мир в целом, в реальности каждый из нас живет своей личной жизнью. Вопросы мифотворчества, трансформации демократий или ресурсной зависимости интересны, но куда важнее нам каждый день отвечать себе на куда более приземленные вопросы: «Как жить?», «Где жить?», «Что делать?». Завершить этот сборник мне хочется несколькими очерками на темы сугубо личные и прикладные, статьями, основанными на личном опыте — студента российского и американского университетов, ученого, бизнесмена, публичного деятеля, руководителя российских и европейских компаний, мужа, отца взрослых и не очень детей, сына своих еще не старых, но уже немолодых родителей — по поводу вышеуказанных вопросов.