Олег Главацкий - Крымский выбор

Ефим Фикс:

— Событие, которое запомнилось мне, я уверен, на всю жизнь, — прием в Георгиевском зале Кремля. Президент выступал, мы, крымчане, принявшие решение о том, что являемся независимым государством, ждали от него главных слов — о приеме Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации. Конечно, мы знали, что он их скажет, хотя чисто теоретически могло прозвучать и такое: вы молодцы, мы заключим договор, Россия будет вас, независимых, поддерживать по-дружески и по-добрососедски… Но для меня было невероятно и переполняло чувство гордости уже от того, что я так близко вижу и слушаю Президента Российской Федерации. И вот — долгожданные слова главы государства: «Я вношу в Федеральное Собрание проект конституционного закона… — здесь Владимир Путин сделал паузу — о внесении изменений в Конституцию и принятии в состав Российской Федерации двух субъектов…» А дальше мы уже ничего не слышали — того, что произошло, как говорят политические старожилы, Георгиевский зал вообще раньше никогда не видел! Министр обороны России Сергей Шойгу прыгал, как ребенок! Впрочем, как и остальные российские министры, которые находились рядом с нами.

А потом нас повели на Красную площадь через Кремль, через Спасские ворота, поставили перед сценой. Выступали артисты ансамбля Черноморского флота, Владимир Константинов, Сергей Аксенов… А над площадью носилось: «Президент будет выступать…» Мы думали, будет трансляция выступления главы государства на огромном экране, но тут он лично вышел на сцену, причем снова оказался буквально рядом с нами! Красная площадь, на которой огромному количеству людей не было видно ни конца ни края, буквально ревела!..

Вечером мы отправились на прием в Совете Федерации у Валентины Матвиенко, а на следующий день поехали в Государственную Думу, а затем улетели в Сочи, в Олимпийскую деревню, откуда уже вернулись в Крым. А по пути в Госдуму, на выходе из гостиницы, мы столкнулись с Владимиром Константиновым, и он меня без предисловий огорошил: давай собирай конституционную комиссию, надо готовить Конституцию Республики Крым. И по приезде домой мы с Константином Бахаревым, подключив научный совет, других специалистов, сразу приступили к этой работе…

При нынешней власти на Украину я поехать не смогу — в отношении меня, как и других крымских депутатов, там возбуждены уголовные дела, которые рассматриваются в настоящее время в суде. Резина эта тянется уже долго, но для меня это как бы отрезанная история. Иногда мне кажется, что по жизни нас кто-то или что-то ведет. Где-то в 2011 или 2012 году мне с Волыни, из Ковеля, откуда я и сам родом, позвонила знакомая моего брата, который с семьей уехал в Израиль, которая сообщила, что памятник на могиле моего отца дал трещину. И я ее попросил: ты закажи новый, а когда он будет готов, я приеду на несколько дней, установлю его и со всеми рассчитаюсь. И я все успел сделать — это как откуда-то сверху повело, что я там, на родине, должен завершить все свои вопросы…

Конечно, многое у меня связано и с Киевом: я же был народным депутатом Украины и, занимаясь политической деятельностью, часто бывал в столице на различных мероприятиях. У меня там осталось немало хороших знакомых и друзей, с которыми мы созваниваемся, и я их обязательно поздравляю с праздниками, семейными датами. О политике мы, как правило, разговоров не ведем. Звонил недавно одной землячке по поводу ее дня рождения, сказал ей несколько теплых слов, а на ее вопрос: «Когда же Крым вернется в состав Украины?» — ответил ей полушутливо: «Скоро, как только Украина войдет в состав России!» Вот на этом наши политические дискуссии и заканчиваются!

Сергей Турчиненко:

— Когда 9 мая 2014 года Президент России Владимир Путин вручал мне в Севастополе орден Дружбы, я обратился к нему: «Владимир Владимирович, мы, весь крымский народ, встали против хунты и фашизма, и у нас была уверенность, что вы нас поддержите», — на что он ответил: «А я вас и поддержал, потому что знал, что вы поддержите меня!»

Эдип Гафаров:

— 18 марта в Москву я не ездил, а с президентом Российской Федерации Владимиром Путиным в составе группы представителей крымских татар встречался позже — в его резиденции в Сочи 16 мая 2014 года, накануне 70-летней годовщины трагической для нашего народа даты — дня депортации крымско-татарского народа. И первое, что я там услышал от главы государства, — его поручение правительству закрыть все вопросы, связанные с возвращением и обустройством и реабилитацией ранее депортированных граждан. На эти цели, пообещал он, Россия выделит не мене 12 миллиардов рублей. А когда кто-то из членов крымской делегации вспомнил, что Украина тоже многое сулила крымским татарам, но все планы остались на бумаге, Владимир Путин твердо заверил: «Мы деньги найдем!» — и сдержал слово: финансирование программ обустройства депортированных началось буквально с первых дней после нашей встречи. А лично во мне его спокойный, очень уверенный и жесткий настрой вселил уверенность, что все наши договоренности будут неукоснительно выполняться, и я очень рад, что не ошибся…

Константин Бахарев:

— От примененных в отношении Крыма санкций у меня двойственное чувство. Если говорить о персональных санкциях против меня — а я фигурант всех мыслимых и немыслимых санкционных списков начиная с 2014 года, — от самого факта, что я нахожусь в одном списке с людьми и политиками Российской Федерации, которые сыграли главную роль в событиях «Крымской весны», такими как Сергей Нарышкин и другими, то ничего, кроме гордости, я не испытываю, и даже наоборот, мне было бы обидно, если бы моей фамилии по каким-то причинам в таком списке не оказалось.

Но если говорить о санкциях против Крыма, то, конечно, я не могу их рассматривать иначе как абсолютно незаконные и неприемлемые даже с морально-этической точки зрения. Во-вторых, сами по себе они беспрецедентно жесткие — за последние 50 лет такие вводились только против Кубы и Ирана и вот недавно — против Северной Кореи. Ну и третье — сама природа этих санкций вызывает негодование: людей пытаются наказать за их свободный выбор и ухудшить их материальное и социальное положение, состояние экономики и т. д. В этом и заключается аморальность этих санкций. Но они не достигают своих целей, и их эффективность нулевая.

Как-то журналисты меня спросили: а как же теперь европейские инвесторы, не приедут ведь? На что я заметил: последний раз массовое нашествие «европейских инвесторов» в Крым было в годы Крымской войны — с мушкетами, ружьями, пушками. А с тех пор мы их здесь и не наблюдали — при всех «режимах». Никогда Европа не была нашим экономическим партнером, и наш регион им неинтересен как рынок сбыта! Так что, соответственно, и экономическое воздействие на Крым также окажется нулевым.